мне сами после), то, не слезая с лошадей, закричали, прося дать им какое-нибудь одеяние. Добрая женщина, по имени Босгоф, выслала им со своим сынишкой не юбку, но по паре брюк и по рубашке, которые ей удалось спрятать от англичан, обыкновенно отбиравших или сжигавших всю мужскую одежду и посетивших также и ее.
Тем временем неприятель почти подошел к нам, и нам все-таки нужно было переправиться на другую сторону. Мы надеялись найти переправу по крайней мере хоть на следующий день. Но англичане были уже так близко от нас, что мы должны были сперва перестреливаться с их передовыми отрядами и потом только идти дальше.
Тут-то подоспели к нам со своими отрядами генералы судья Герцог с юго-западной стороны из Капской колонии и генерал Фури. Ночью мы сделали приблизительно 14 миль. Ночью же, перейдя через реку Зеекус, мы подошли к одному бурскому дому, где нам сказали, что 20 английских шпионов были вечером здесь, расспрашивали о нас и поехали по той же дороге, откуда приехали.
Приблизительно в 4—5 милях от этого места нам пришлось переходить ряд холмов. Ночь была очень темна, и я совсем забыл о 20 англичанах. Мы не послали вперед разведчиков, и я ехал, по обыкновению, со своим штабом впереди отряда. Почти на вершине холма я увидел нескольких лошадей, связанных и стоявших вкруг, головами вместе; около них на земле лежало несколько людей. Лошади и люди находились не более как в 20 шагах от прохода между деревьями. Я думал, что это были мои бюргеры и что они остановились, чтобы немного отдохнуть, и поджидали своих пеших товарищей. Это рассердило меня, так как было не в порядке вещей, чтобы бюргеры без приказания уходили так далеко вперед. И я разбудил их.
— Когда, — крикнул я им, — вы ушли вперед?
— Кто вы такие? — спросили они меня по-английски, поднявшись почти все сразу.
— Сдавайтесь! — крикнул я им опять. — Руки вверх!
Зараз поднялись все руки кверху.
Они оказались семью из тех двадцати, которые немедленно после этого, в 200 шагах впереди нас, открыли огонь.
Тогда я крикнул бюргерам:
— В атаку!
Бюргеры кинулись в атаку, но, когда они достигли верхушки холма, откуда только виднелись огоньки от ружейных выстрелов, никого там не оказалось. Англичане удрали, а так как луна только что спряталась, то нам было темно, и не стоило их разыскивать.
Мы продолжали путь, захватив с собою семерых пленных, до следующего дня. Они были одеты по- своему: это было еще до периода «переодевания» в наше платье.
Рассвело, и мы, обойдя Бракривирваллен, подошли к пятнадцатому броду. Пройдем ли мы, наконец, хоть здесь-то? Этот вопрос невольно задавал себе каждый из нас, так как мы хорошо знали, что если нам удастся переправиться, то неприятель тоже будет отдыхать, а мы будем очень признательны, если на нашу долю выпадут четыре-пять дней отдыха.
Подойдя к реке, я тотчас же приказал двум бюргерам испробовать глубину воды. Да! Когда лошади вошли в воду, то она доходила им до спины, кони почти плыли. Жадно следил за ними каждый из бюргеров. «Вот, вот, — думалось, — лошади сейчас поплывут!» Но — о счастье! — чем дальше, тем мельче; мы все еще думали, что они плывут, а они уже шли по дну, и, наконец, вода оказалась им только по колено.
Вот началась-то толкотня и суета бюргеров около брода! Скоро в воде сразу очутилась целая масса людей, живая цепь от берега до берега! Послышались восклицания, псалмы, песни! Чего тут только не было! «Назад уж мы не пойдем! Колония, меня ты не увидишь! В Оранжевую республику! Оранжевая республика, приветствую тебя! Ура!.. Да здравствует Оранжевая республика! Во!»[61]. Или вдруг: «Хвалите Бога...» — а там опять ура!..
Хотя этот брод и не был настоящим бродом для возов и, по-видимому, был совсем запущен в последние годы, но все же моя маленькая повозочка и несколько небольших тележек прошли, причем одна из них была запряжена двумя крохотными осликами. Кто-то рассказывал мне потом, что на глубине, где осликам пришлось плыть, они скрылись совсем под водой; тогда погонщик — от избытка радости или из боязни застрять — стал хлестать бичом по воде.
Сколько всего пришлось вынести! Каждый должен в удивлении воскликнуть: «Возможно ли это? Могли ли вы все это вынести?» Или, может быть, читатель, усомнившись в том, чего я только коснулся и не рассказал всех подробностей, скажет, что я преувеличиваю: «Так плохо уж не было же!» Но я предоставляю каждому судить самому о положении вещей в это время. Английские громадные силы имели дело с двумя, сравнительно с европейскими государствами — почти незаселенными республиками. Громадное английское государство пользовалось, кроме своего английского войска, еще солдатами шотландскими, ирландскими, австралийцами, новозеландцами, канадскими и южноафриканскими колониями, восстанавливая против нас черных и белых. Да — белых! И что всего ужаснее — Англия брала их из нашего собственного народа — этих предателей, изменников (National scouts). Далее, все гавани были для нас недоступны и все пути к нам закрыты. Изо всего этого разве нельзя заключить, что все — от начала до конца — есть дело рук Божьих, чудо для всякого, со стороны смотревшего на эту историю, а тем более для людей, бывших лично свидетелями дел Божьих? Потому что (я не могу не сказать этого и не подчеркнуть еще раз) при содействии, с одной стороны, изменников, а с другой — кафров по всем человеческим представлениям дело должно было принять совсем другой оборот. Но все случилось так, а не иначе. Одно несомненно: мы сделали все, что могли, и требовать большего от людей, честно исполнивших свой долг, нельзя. А потому каждый, положив перст на уста свои, должен сказать: «Бог так хотел! Да святится имя Его!»
Глава XXVII
БЫЛИ ЛИ МЫ ГВЕРИЛЬЯСАМИ?
Что же случилось еще? Что-то чудесное! Необыкновенное! Часа три спустя после того, как мы переправились через реку, река стала опять невозможной для переправы.
Теперь мы знали, что будем иметь возможность несколько дней отдохнуть и отправиться потихоньку на ферму Леббесгооп. Оттуда я отправил генерала Фури оперировать, как и прежде, в юго-восточных округах, а генерала судью Герцога — в юго-западных. Мы решили, что будет лучше, если крупные отряды разделятся на ряд мелких. Больших сражений нечего было более ожидать, а если мы разделимся, то и англичанам придется волею неволею разделиться.
Отряды разделились следующим образом:
I. Под начальством главного комманданта Иоханнеса Гаттинга комманданты Филипп де Фос, Ян Селие и Маре — в округе Кронштадт, Ф.Е. Ментц, Лукас Стенекамп и Я. ван-дер-Мерве — в округе Гейльброн.
II. Под начальством главного комманданта Вессель-Вессельса комманданты Рос и Мани Бота — в округе Вреде; Ян Мейер, Ян Якобс[62], позднее Бейкес — в округе Гаррисмит.
III. Под начальством главного комманданта К.К. Фронема-на комманданты Газебрук — в округе Винбург; Кун — в округе Ледибранд; Штейн[63] — в округе Фиксбург; М. Принслоо — в округе Вифлеем.
IV. Под начальством главного комманданта К. Яденшрста комманданты Я. Якобс, П. Еразмус и Г. Тенниссен — в округе Босгоф; Як. Терон и А. Бестер — в округе Гонстанд.
V. Под начальством главного комманданта судьи Герцога, к отряду которого принадлежала западная часть Блумфонтейна, комманданты Мунник Герцог — в округе Филипполис; К. Нивауйт — в округе Форесмит; Гендрик Преториус — в округе Якобсдаль; ван-дер-Берг — в округе Петрусбург.
VI. Под начальством главного комманданта Пита Фури, а позднее Георга Бранда, комманданты Аккерман и Виллем Кольбе — в южной части округа Блумфонтейн; Я. Стейль, член совета — в округе Таба- Нху; Гидеон Жубер — в округе Бетулии и Смитфельд; Фредик Редерс — в округе Рувилле; К. Кутце — в округе Вепенер.
Вскоре после этого отряд генерала Фронемана был разделен еще на две части: коммандант Микаэль
