даже смерть. Их сердца бились в унисон, вздохи звучали сладким дуэтом. Бет Энн почувствовала, как мечты и реальность смешались воедино. Мужчина и женщина стали одним единым существом.
Небо сверкало, а земля отдыхала, возрожденные, умытые. Положив голову на согнутую руку, Бет Энн наблюдала за жемчужным рассветом, освещавшим черты лица Зака. Он спал крепко, доставляя ей неослабевающее удовольствие смотреть на него.
Бет любила ресницы Зака. Ни у кого не было ресниц такого изумительного цвета, таких очаровательно мягких. А рыжие веснушки на милой груди… Разве могут веснушки быть такими восхитительными? Такими абсолютно мужскими? Бет хотела сосчитать и запомнить каждую, поблагодарить и благословить их.
Бет Энн купалась в блаженстве лежа рядом с любимым мужчиной. Она знала, что ей следовало кое о чем подумать — где лошади, не подвергся ли «Отдых путника» серьезным разрушениям; когда вернутся Бак и па? — Но ради этого блаженства Бет позволила себе проигнорировать и ответственность перед па, и последствия. То, что они с Заком сделали друг для друга, казалось очень правильным, и Бет не могла сомневаться в будущем или бояться его. Конечно, такой мужчина никогда не бросит ее. Бет почему-то чувствовала, что все сложится хорошо.
В комнате посветлело, но Бет Энн все еще не хотелось будить Зака. Она желала продлить эти мгновения, оставить их нетронутыми хоть немного, пока в жизнь не вмешался внешний мир. Улыбнувшись, Бет выскользнула из постели и накинула свой белый халат, думая о бодрящей чашечке кофе, о том, как она будет наблюдать за бритьем Зака… возможно даже опять помогать ему. То, что они еще не все открыли друг в друге, переполняло Бет счастливым ожиданием.
Ступая босыми ногами по пустынному дому, она остановилась в гостиной, потрясенная открывшейся сценой обольщения. Одежда валялась повсюду, разбросанная так, что не оставалось сомнений, что здесь происходило.
Из окна было видно, что Джила вернулась в свои берега. Несмотря на принесенные потоком обломки, брод, вероятно, снова стал проходимым. Уединение Бет и Зака закончилось. Обеспокоенный состоянием своего дома, если не безопасностью своей дочери, Вольф Линдер, несомненно, скоро появится здесь и слишком скоро, чтобы Бет успела привести свои мысли в порядок.
Перед тем как вернуться к реальности, надо было поговорить с Заком. Глубоко вздохнув, Бет торопливо спустилась по лестнице в кухню.
Тонкий слой грязи покрывал каменные плиты, но, к счастью, разрушений не было видно. Бет быстро развела огонь в плите и начала варить кофе. Им с Амой придется здорово потрудиться, чтобы снова навести в доме образцовый порядок. Сегодня могут приехать экипажи и голодные пассажиры, которых нужно будет накормить.
Эта мысль привела Бет к задней двери. Двор был грязным, усыпанным нанесенным мусором, но за амбаром в чаще мирно паслось несколько лошадей. Похоже, остальная часть табуна находилась где-то поблизости. Даже Заку легко удастся вернуть их на место.
Запах свежего кофе наполнил кухню, когда Бет Энн снова вошла туда. В ее голове вертелись мысли о хозяйстве. Неважно, что ее жизнь теперь резко изменилась. Мир продолжал вращаться. Она открыла кладовую и с облегчением вздохнула, убедившись, что мешки с мукой и сахаром, консервы и другие продукты, хранившиеся в оборудованном полками помещении, не пострадали.
На кофеварке задрожала крышка. Бет бросилась к ней, пока кофе не убежал, и оставила дверь кладовой открытой. Налив чашку, она поспешила подняться по лестнице, но остановилась, чтобы собрать разбросанную по гостиной одежду: свою грязную юбку и нижнее белье, а также запачканную рубашку и мокрое пальто Зака. Со всем этим Бет вернулась в комнату, довольная тем, что убрала наиболее очевидные доказательства происшедшего.
Когда она поставила чашку с кофе на столик около кровати, Зак все еще спал. Бет Энн молча усмехнулась при виде того, как его нос дрогнул, ощутив аромат напитка. Зак провел рукой по лбу, словно стараясь что-то отогнать, что мешало его сну. Его рот, спокойный, не улыбающийся, казался более твердым, даже безжалостным, чем обычно, когда Зак бодрствовал. Хотя его волосы выглядели по- мальчишески и этим привлекали Бет, ничего детского не было в образе отдыхающего Зака Темпла. Небольшая дрожь пробежала по спине Бет Энн, но был ли это отклик на переполнявшее ее желание близости или предчувствие катастрофы, она не знала.
Отогнав наваждение, Бет Энн тряхнула своими вьющимися, растрепанными волосами и украдкой двинулась по комнате, быстро рассортировывая собранную одежду. У нее есть чистые вещи, а для Зака придется все постирать. Повесив его влажные, мятые брюки на спинку кресла, Бет осмотрела рубашку, затем бросила ее в кучу со своей грязной одеждой. Она подняла темное пальто Зака и критическим взглядом осмотрела следы его падения в Джилу. Пожалуй, если почистить, будет не так заметно.
Бет взяла свою щетку для волос, подошла к окну и стала тереть влажную шерсть, удаляя кусочки грязи и мелкие травинки. Это была работа для настоящей жены. Бет улыбнулась. Так вот как это бывает. Интимность ночи, освещенная дневным светом, дает женщине собственническое право заботиться о своем мужчине, выполнять домашнюю работу, которая связывает и удерживает пару в семье до самой смерти.
Бет Энн с любовью стала чистить лацканы пальто Зака. Одна из пуговиц висела на нитке. Когда Бет дотронулась до нее, та оторвалась. После сушки пальто пуговицу нужно будет пришить. Проповедник не может появляться на людях одетым неопрятно и безвкусно. Бет положила пуговицу в карман пальто, чтобы не потерять, и ее пальцы нащупали мокрый клочок бумаги. Она достала ее и «встретилась» со своими собственными глазами.
Некоторое время ее мозг отказывался понимать. Это была старая фотография, примерно двухлетней давности, и она принадлежала только ей…
С растущим удивлением и тревогой Бет перевернула снимок, но ей не требовалось напрягать взор, чтобы разобрать размытую надпись: «Тому с любовью от Бет Энн».
Пальто выпало у нее из рук. Холодный лед подозрения и мрачные предчувствия овладели сердцем Бет. Она повернулась и встретилась с глазами Зака.
Приподнявшись на локте, Зак посмотрел ей в лицо, затем на выскользнувшую из ее пальцев фотографию. Его губы дрогнули.
— Бет…
Разочарование и страх заставили ее глаза остановиться.
— Кто ты?
Глава одиннадцатая
— Это не то, что ты думаешь.
— Поскольку я понятия не имею, что я думаю, это может оказаться правдой, — произнесла Бет Энн немного дрожащим голосом.
Зак сидел на краю кровати, свесив ноги на пол и обернув вокруг бедер простыню. Бет Энн стояла на фоне занавешенного окна. Ее темные волосы светились, словно нимб ангела. Мятый, бесформенный халат распахнулся у нее на шее, открыв пульсирующую на горле жилку.
Бет осуждающе смотрела на Зака. Сейчас в них больше просматривался ангел мести, чем сладкий дьявол любви, и его не покидало чувство вины. Он не знал, с чего начать.
— Я могу объяснить, — сказал Зак, чувствуя, как беспомощно прозвучали его слова.
— Скажи мне только, где ты это взял? — Дрожащие пальцы Бет держали маленький снимок. — Том?
Зак неловко кивнул. Очарование, служившее ему во многих сложных ситуациях, неожиданно исчезло.
Бет Энн задохнулась, словно ее сильно ударили, но она выдержала этот удар и теперь просто удивлялась его силе.
— Он сам дал тебе?
