Маркс затем расспросил Джанет также о том, чем занимался ее муж до прихода гостей. Он сделал один-единственный звонок до телефону профессору Бауэру, ректору физического факультета.
Через несколько минут снизу позвонили в дверь. Анна, высунув голову из кухни, спросила:
— Мне открыть дверь? Это, наверное, Стейнберги.
Джанет застонала и отвернулась.
— Как бы мне хотелось остаться одной… Куда они увезли Питера?
— Мы дадим вам знать, — сказал Маркс. — Должно быть вскрытие. — Анна пошла открывать дверь. — Миссис Бредли, что могло побудить вашего мужа навестить Анну Руссо в ее квартире?
— Только сообщение о том, что она больна или пострадала. Иной причины я не вижу.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Уверена. Питер в этом отношении был человеком строгих правил.
— Ну пока все, миссис Бредли, — сказал Маркс. — Я хочу поговорить со Стейнбергами, если это можно в вашей кухне?
Джанет уже пришла в себя. Она сидела прямо, сжав на коленях руки, и была похожа на послушного ребенка. Маркс вспомнил совсем молодое лицо ее мужа, видимо, смерть сделала его, как ни странно, еще более молодым. Он вспомнил слова цветного полицейского: «Он похож на проповедника, хороший был человек».
Маркс и Перерро ждали в кухне, пока супруги Стейнберг разговаривали с Джанет. Перерро заглянул в темную комнату, дверь которой была открыта.
Черт побери, вот как можно преобразить кладовку.
Маркс тоже заглянул в нее. На полке за дверью с хорошо видными этикетками «яд» стояли бутылки с ацетоном.
— Вызывают желание выпить, не так ли? — невольно сострил Маркс.
Вскоре в кухне появились супруги Стейнберги и добросовестно и подробно попытались объяснить полицейским, чем занимались Бредли и его группа. Стейнберг, крепкого сложения мужчина, был, как заключил Маркс, резервуаром энергии. Очки с толстыми стеклами он носил, видимо, так долго, что только его жена узнавала его без них. По мнению Маркса, он был последним, кого он мог бы заподозрить в физическом насилии. Начав говорить о физике, Боб Стейнберг забывал обо всем на свете, даже о смерти человека, разделявшего это увлечение наукой. Маркс, чье внимание раздваивалось, не был в состоянии понять какую-то концепцию, которая, по мнению Боба, была чрезвычайно проста. Глянув в блокнот Перерро, он с удивлением увидел против фамилии Стейнберг три точки и восклицательный знак. Это была вся запись того, о чем продолжал говорить Стейнберг. И хотя Маркс так и не разобрался в квантовых частицах, он все же получше узнал о своем помощнике Перерро.
— Я могу дать вам почитать книгу, если вы как-нибудь заглянете к нам в лабораторию, — пообещал Стейнберг.
— Спасибо, — со всей серьезностью принял приглашение Маркс. — Мне будет интересно. А теперь расскажите, что произошло сегодня вечером в лаборатории.
— Ничего не произошло, черт побери! Мы приехали туда — я и три студента-выпускника. В девять двадцать мы отметились в журнале, десять минут размещались, а потом сидели и ждали.
— Когда к вам присоединилась мисс Руссо?
— Возможно, без двадцати десять. Это внесено в журнал. Когда в половине одиннадцатого Бредли не появился, я вышел на улицу и позвонил Джанет из автомата.
Маркс спросил его о забытых очках мисс Руссо. Стейнберг в сущности повторил то, что рассказывала сама Анна.
— Она всегда носит очки?
— На работе да. Вот поэтому она их часто забывает. — Это не имело прямого отношения к делу, но Маркс был удовлетворен тем, что действительно нет ничего удивительного в том, что девушка заехала домой за забытыми очками.
— А какая тут связь? — поинтересовался Стейнберг. Маркс понял, что тот не знает, где нашли Бредли.
— Нападение на мистера Бредли было совершено в вестибюле дома, где проживает мисс Руссо, или же рядом с домом.
Глаза у Стейнберга за толстыми стеклами очков часто заморгали.
— Как он туда попал?
— В настоящий момент это самый трудный для нас вопрос. Как и зачем?
Стейнберг сокрушенно покачал головой.
— Непонятно. Зачем ему было идти туда?
— Вам не приходит в голову какая-нибудь причина? — настаивал Маркс, чувствуя мелодраматические, как у старика Фицджеральда, нотки в собственном голосе.
Стейнберг быстро сообразил.
— Анни? Но она одна из его студенток!
Маркс вспомнил любимую поговорку своей матери: из умных мужчин получаются самые большие дураки.
Наилучшую характеристику присутствовавших на вечеринке гостей дала Луиза Стейнберг. Она оказалась той женщиной, в обществе которой Маркс чувствовал себя проще всего. Они оба принадлежали к одинаковой среде, их семьи бежали из оккупированной Гитлером Европы. Они не говорили об этом, но оба подразумевали: дело обстояло именно так. Луиза, мать троих детей, была склонна к полноте, что, по мнению Маркса, присуще еврейским женщинам, как только они находят своих суженых, или те находят их. Детектив порадовался, что встретил такую свидетельницу в самом начале расследования.
После вечеринки у Бредли Луиза отправилась домой. Она поймала такси и проехала часть пути, а ту небольшую часть, что осталась, прошла пешком, рассчитав все так, чтобы прийти домой ровно в назначенное время и не платить приходящей няньке сверхурочные.
— К тому же у меня быстро устают ноги, — пояснила она.
— Как я понимаю, вечеринку вначале планировалось провести у вас.
— Да, — подтвердила Луиза. Как, казалось, давно это было, подумала она. Затем, вспомнив, добавила: — В сущности, это была идея Эрика Мазера. Он позвонил мне сегодня утром, — теперь уже вчера, не так ли? Во всяком случае, он позвонил и сказал, что хотел бы устроить небольшую вечеринку по поводу возвращения Питера. Я ему посоветовала поторопиться, потому что Питер вот-вот приедет. Эрик, как всегда, начал суетиться, что так типично для него, жаловаться на то, сколько надо ему сделать. Я тоже завелась, а в результате досталось одной Джанет.
Маркс предложил Луизе сигарету.
— Расскажите об Эрике, — попросил он. — Что типично для него?
Луиза пожала плечами.
— Он во многом похож на одержимого. Я иногда заменяла его на лекциях. Он чокнутый. Но бывает обаятельным и интересным в компании, если он в настроении. Он холостяк и все кончается тем, что его вечеринки готовит за него кто-то другой.
— Значит, вчерашняя вечеринка была его задумкой?
— Да, но все были рады, что Джанет и я взяли заботы на себя. Когда Эрик устраивает вечеринки, то до десяти или одиннадцати часов вечера гости так и остаются голодными, а наши ребята к этому не привыкли. Сами понимаете, собираются в шесть часов…
Маркс улыбнулся.
— Если бы Мазер все же устроил вечеринку, кого бы он пригласил?
— Как всегда, Бредли и его жену и, возможно, Анну.
— Она ему нравится?
— Я бы этого не сказала, но… Я не знаю, как ответить вам на этот вопрос, лейтенант, поэтому лучше промолчу.
— Нет, прошу вас, скажите, — настаивал детектив. — Если это не связано с убийством Бредли, я этих людей больше не увижу. А если связано, то это может быть очень важным.
Луиза понимающе кивнула и убрала со лба прядь волос.
