У всех ответ был один: если бы вечеринка была в честь Питера Бредли, то все бы пришли. Трое студентов, однако, высказали сомнение в том, что Мазер бы их пригласил. Стейнберг несколько раз бывал в гостях у Мазера. Они с ним играли в шахматы. Если бы не это, то он предпочел бы чаепитие у декана женского факультета. Там хотя бы хорошо кормят, чего не скажешь о вечерах у Мазера. Трое студентов в тот вечер были все время вместе, начиная с вечеринки у Бредли и до их ухода из лаборатории в десять сорок пять. Маркс не видел необходимости вести и далее следствие в отношении их. Фицджеральд согласился с ним.
— Это незнакомое нам племя, не так ли? — заметил он.
— Они точно так же думают о нас, — ответил Маркс и справился по телефону у дежурного, пришел ли Перерро. У него не было сомнений в том, что Мазер был порядочной загадкой.
— Да, сэр, — ответил дежурный сержант. — Я сказал ему, что вы заняты. Он на совещании у капитана. Я сейчас найду его.
— Не надо, — ответил Маркс. — Я сам спущусь к ним.
Редмонд собрал в зале инструктажа около двадцати детективов. Увидев Маркса, он предложил ему присоединиться. Это была первая для Маркса возможность увидеть, как капитан работает с личным составом. Он уже заканчивал инструктаж, рассказав в общих чертах о ходе расследования и совместной работе своего отдела с отделом убийств, о заключении медицинских экспертов, характере нападения и возможных мотивах, а также о возвращении злоумышленниками всего украденного, кроме денег.
Каждый из детективов отрапортовал лично о проделанной работе, включая и Херринга, который позднее сообщил Марксу, что он повышен и стал теперь детективом второго ранга. Достойным внимания результатом таких совещаний, как их назвал Редмонд, было то, что каждый, кто целиком занят в этом расследовании, а не выполняет отдельные задания, должен быть в курсе всего.
Маркс же получил кое-какую ранее не известную ему информацию.
Показания Анны Руссо, заявившей, что она ехала до 9-й улицы на автобусе, подтвердил водитель автобуса, постоянно работающий на этой линии.
На перекрестке Третьей авеню и улицы Св. Марка Питер Бредли купил пачку сигарет. Это не оставляло сомнений в том, что он шел в лабораторию со стороны Астор-плейс, места обычно безлюдного в вечерние часы.
Наконец было получено заключение об окровавленном носовом платке: им бесспорно пользовался убийца. Кровь на нем совпадала с группой крови Бредли, на платке нет никаких опознавательных знаков, стиран в прачечной, анализ химического состава моющих средств еще не поступил. Платок бросили в мусорный контейнер в двух кварталах к северу от места преступления.
Перерро и его напарник, чья работа еще не подверглась анализу, просто сообщили о проделанной работе, а потом, по окончании совещания, подробно доложили ждавшему их Марксу о своих успехах. Маршрут Мазера из таверны «Красная лампа» был достаточно точно проверен. Бармен в «Красной лампе» подтвердил, что Мазер был здесь в девать тридцать вечера.
— Почему он так уверен? — настаивал Маркс. — Он смотрел на часы? Выходит, он следит за каждым клиентом? — Точность времени в этом случае насторожила его.
— Он знал точное время, сэр, потому что в девять пятнадцать в театре «Треугольник», что напротив, бывает антракт, и зрители устремляются в таверну выпить чего-нибудь. Мазеру пришлось буквально продираться сквозь хлынувшую в бар толпу. Бармен знал, что Мазер был в таверне минут пятнадцать- двадцать. Он из тех, кого невозможно не заметить, сэр. В таверне он читал стихи своим студентам. Его приметили во всех местах, где вчера вечером он появлялся.
— О’кэй, о’кэй, — остановил его Маркс, зная, что означает в устах Перерро частое повторение слова «сэр».
— Он вынужден был продираться сквозь толпу. Разве не так он сказал на допросе? — спросил Маркс.
Перерро справился со своим блокнотом.
— Да, сэр. Это его слова.
Маркс что-то проворчал.
— Молодежь собирается там почти каждый вечер, лейтенант. Там у них клуб имажинистов, как они его называют. Черт их знает, что это такое.
Маркс сделал в уме заметку, самому все разузнать об этом. Но до этого он решил еще раз побывать в доме Бредли.
Глава 11
Маркс стоял несколько минут перед домом, оценивая взглядом улицу и весь район. Видел ребят, идущих из школы домой. На этой улице еще осталось что-то от девятнадцатого века — стройные тополя, тесно прижавшиеся плечом к плечу, красивые старинные дома, ухоженные, со свежеокрашенными ставнями. Большинство школьной детворы проходило мимо них, — это была улица небольших семей. За его спиной был Армори, квартал солидных каменных домов с высокими окнами, из которых никто никогда не глядел. Весь день полиция опрашивала местных жителей, не видел ли кто, когда покинул свой дом доктор Бредли. Не нашлось и тех, кто повстречался бы ему на пути к церкви Св. Джона. Сейчас однако в окнах квартиры Бредли были видны люди, они то входили в гостиную, в которой горел свет, то покидали ее. Перейдя через улицу, Маркс увидел идущую к дому Луизу с пакетами в руках. Он пошел ей навстречу и взял один из них.
— Я забыла кое-что заказать из продуктов по телефону… У меня с ним нелады, мне кажется, будто телефон меня постоянно обманывает.
Маркс открыл перед ней входную дверь.
— Как себя чувствует миссис Бредли?
Луиза пожала плечами.
— Все в сборе. Я имею в виду семью. Завтра отпевание в церкви Святого Джона, а хоронить будут в Чикаго. — Пока она искала ключ в кармане, она смотрела на почтовые ящики в вестибюле. — Сегодня у меня был шок. Спустившись за почтой, я вынула из ящика открытку от Питера из Афин. Он нависал ее перед отъездом оттуда. Я не показала ее Джанет, а положила в свою сумочку. Весь день я думала только об этой открытке, как о чем-то еще живом.
— Могу я взглянуть на нее?
— Она у меня в комнате. Я взяла с собой только кошелек.
Маркс и Луиза сразу направились в кухню. Ему всегда нравилось помогать по хозяйству.
— Садитесь, я принесу вам кофе, — предложила Луиза.
Маркс сел у стола, Луиза зажгла газ и поставила кофейник. Маркс внезапно вспомнил детство: возвратившись из школы, он первым делом заходил в кухню посмотреть, что там за это время произошло. Вот и здесь на столе лежал, остывая, только что вынутый из духовки окорок с коричневой корочкой, лоснясь жиром, истекая соком. Его аромат чуть не вызвал голодный обморок, а уж зверский аппетит проснулся точно.
— Я сегодня днем ничего не ел, — выпалил он.
Луиза прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Она тут же приготовила ему сендвич, не жалеючи отрезав кусок окорока.
Пока он ел, она принесла открытку и, убедившись, что поблизости нет Джанет, вручила ему.
Это была цветная фотооткрытка с видом Плакки, старой части Афин у подножья Акрополя, где всегда шумно и многолюдно. Он прочитал, что в ней было написано:
«Такая же, как две тысячи лет назад. Хотел бы увидеть побольше. В следующий раз с тобой вместе».
— «Хотел бы увидеть побольше», — повторил Маркс и вернул Луизе открытку. Она тут же спрятала ее в сумочку.
— Такова история его очень короткой жизни. Господи! Он же не поэт, чтобы умереть так рано, — не
