полученной из советского посольства в Стокгольме. По его словам, Стокгольм будто бы проездом посетит в период с 12 по 16 сентября заместитель наркома иностранных дел Владимир Деканозов. Эдгар Клаус высказался за немедленное согласие на встречу с высокопоставленным советским чиновником и получение Петером Кляйстом официальных полномочий от Берлина. Однако когда последний доложил «информацию» Эдгара Клауса Иоахиму фон Риббентропу, тот выразил большое сомнение в желании Советского Союза вести переговоры с Германией. И он был недалек от истины.
Именно в эти дни, 15 сентября 1943 года, нарком иностранных дел Вячеслав Молотов дал указание временному поверенному в делах СССР в США Андрею Громыко проинформировать госсекретаря США Корделла Хэлла о попытке японского зондажа в плане «посредничества между СССР и воюющими с ним странами в целях подготовки почвы для перемирия или мира с ними».
Андрей Громыко выполнил поручение 16 сентября, заявив Корделлу Хэллу, что «Советское правительство считает возможность перемирия или мира с гитлеровской Германией и ее сателлитами в Европе совершенно исключенной и что ввиду этого Советское правительство отклоняет предложение японского правительства, изложенное послом Сато 10 сентября с. г.». Отвечая на сделанное советским дипломатом устное заявление, американец выразил полное удовлетворение, подчеркнув, что данный ответ «является естественным и единственно правильным».
Конечно, Эдгар Клаус не знал вышеприведенного заявления Андрея Громыко. Но когда он узнал немецкий отрицательный ответ, сказал Петеру Кляйсту: «Германия пропустила тем самым свой последний шанс на Востоке».
А в столицах западных стран, прежде всего в Вашингтоне и Лондоне, циркулировали слухи о будто бы происходящих в Стокгольме немецких мирных зондажах.
Американский посол в Швеции Гершель Джонсон затронул в беседе с первым секретарем советского посольства К. Ф. Виноградовым 29 сентября 1943 года этот вопрос и узнал, что действительно «некие лица» будто бы пытались найти пути к советской миссии, выступая в качестве посредников в интересах Германии. Но «прямых обращений» с немецкой стороны в советскую миссию не было.
Возможно, что процесс зондажа протекал бы так же тихо и незаметно для руководителей вовлеченных в этот процесс стран, если бы 10 октября 1943 года посланник Владимир Семенов не получил по почте странное письмо. Вот его текст (приведем со всеми особенностями стиля и орфографическими ошибками):
«Глубокоуважаемый товарищ Семеноф!
В интересах предстоящей конференции министров в Москве, прошу Вас по возможности скорей сообщить Н. К. В. Б. товарищу Александра Яковлевичу (речь идет о Александре Славине. — Прим. авт.), которы в сеоевремя бывал в Коене, или товарищу, которым беседовал, 1941 г. в Мая месяца здесь в Штокгольме, спешно приехать сюда для весьма важн. переговоров, от чево зависит даже укорочения ввоины минимум на шесть месяцев, если даже не ликвидирования ещо в этом году.
Приезда кого либо не лично мне знакомых, не стоит.
Кроме того стоит разузнать какого-то товарища по профессии художника маляра Глущенко в г. Москве. Товарищ Глущенко в свое время подружился с немецким г-н (речь идет о Петере Кляйсте. — Прим. авт.). В Москве, который участвовал и как сказать посредничиствовал, Русски./немецки договор 1939 г.
Если товарищ Глущенко благонадежн, тоего приезда сюда для встречи с этим самым г-ном, могло быть в пользу ликвидирования ввойны по небывалы выгодными условиями в пользу Советской россии.
Владимир Семенов отправил письмо в Москву руководителям СССР. Нетрудно догадаться, что Лаврентий Берия поручил своим подчиненным выяснить — кто автор и что он хотел сказать. Руководитель внешней разведки Павел Фитин 21 октября 1943 года доложил, что автор — не немецкий провокатор, а советский агент «Друг». После этого в Стокгольм ушло указание: немедленно найти информатора, предъявить установленный пароль, напомнить ему условия вербовки и выяснить все обстоятельства. Но о письме от 10 октября не говорить ни слова.
Встреча представителя резидентуры «Анатолия» и советско-немецкого агента прошла 23 октября 1943 года в роскошном отеле «Карлтон». В своем отчете, представленном в Москву, «Анатолий» сообщил со слов «Друга» о следующем:
«В Германии существует группа влиятельных промышленников, которая выступает за заключение сепаратного мира с Советским Союзом. Эта группа находится в тесном контакте с Риббентропом. С целью поисков контакта с советскими представителями члены этой группы уже приезжали в Швецию, но эта попытка окончилась неудачей. Группу возглавляет доктор Клейст, которого «Друг» называет «известным промышленником» и главой концерна «Штумм». Входят в нее промышленники Фельзен, Бенинг, Клюш».
Эта группа, по словам Клауса, попросила его помочь в установлении контакта с советскими дипломатами. На вопрос, на каких условиях, ему ответили: «Немцы готовы на многое, даже, пожалуй, на все, что попросит Сталин. Немцы готовы согласиться на границы 1914 года». Если советская сторона захочет, то «Анатолий» мог встретиться с кем угодно, «даже с Риббентропом». На что «Анатолий» (видимо, по инструкции) ответил, что «ни о каких переговорах не может быть и речи и что обязанность «Друга» — информировать обо всем, что знает, на тех условиях, на которых он согласился работать во время разговора с Александром Яковлевичем».
Затем, продолжает «Анатолий» в отчете, «я попытался выяснить, чем же объясняется такая горячая «любовь» немцев к нам, почему они так заинтересованы в мире? Клаус очень неохотно и вначале отвлеченно, а затем более конкретно ответил, что для немцев уже давно ясно, что война проиграна». Промышленники это поняли и сделали необходимые выводы о сближении с русскими. Правда, это лишь одна группа, другая же (Крупп) носит «проанглийский характер».
Беседа закончилась пожеланием «Друга» продолжать контакты и даже придать им легальный характер (приглашать «Анатолия» на киносеансы в посольство). Ответ был, как принято говорить, уклончивый. «Эдгар Клаус произвел на советского разведчика «впечатление недостаточно откровенного, не последовательного в мыслях и несколько легкомысленного человека».
Из Москвы, после внимательного анализа отчета «Анатолия», 27 октября отправили в Стокгольм указание: «Встречи с «Другом» до нашего специального указания прекратить». В дальнейшем запрет был подтвержден.[133]
В начале ноября 1943 года в Москве было принято решение пожертвовать «Другом». Возможно, что на это повлияло несколько причин. Во-первых, в СССР опасались, что текст письма от 10 октября стал известен Швеции, а через нее — Англии и США. Во-вторых, агент работал еще и на немецкую разведку. В- третьих, интересы большой политики были важнее, чем судьба отдельного человека.
Нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов 12 ноября 1943 года направил послам Великобритании и США в Москве — К Керру и А. Гарриману — личные ноты «о пробных мирных шагах со стороны немцев, что имело место недавно в Стокгольме», с просьбой передать эту информацию соответственно правительствам Великобритании и США. Нарком решил уведомить союзников об этой немецкой акции, опасаясь провокации со стороны Германии.
Оказалось, говорилось в нотах, что автором является некий Эдгар Клаус, германский подданный, коммерсант. Визитер рассказал сотруднику советского посольства, что в Германии якобы существует группа промышленников, возглавляемая председателем концерна «Штумм» Кляйстом. Эта группа находится в тесном контакте с Иоахимом фон Риббентропом, и члены группы являются сторонниками заключения сепаратного мира с Советским Союзом. С целью поисков контакта с советскими представителями в Стокгольме осенью 1943 года от этой группы промышленников будто бы приезжал ряд представителей, которые пытались установить контакт с советскими представителями в Швеции, но не нашли подходящего посредника, и попытка окончилась неудачей. Вторая попытка установления контакта была предпринята этими немецкими промышленниками через упомянутого немецкого коммерсанта Клауса, который, сославшись
