— Угадали, — подтвердил его сосед, — а вас каким ветром сюда занесло?
— На старт звездолета хотел взглянуть, потом задержался — решил устроить себе небольшой отпуск.
Энтони оживился.
— Вы знаете, я тоже хотел посмотреть на старт, но программу путешествия придумывал не я и вот, видите, опоздал. Кстати, кое-кого из астронавтов я даже знаю лично.
— В самом деле? Надо же, и я, представьте себе, тоже знаю, вернее, знал одного из них — некоего Марка.
Шезлонг на соседнем балконе громыхнул, мгновение спустя из-за перегородки выглянула изумленная физиономия Энтони Шанделье.
— С ума сойти! — воскликнул он, — ведь я имел в виду именно его!
— Вы серьезно? — спросил Конт так, словно у его собеседника был повод шутить, — а откуда вы его знаете?
— Какое-то время мы вместе работали, — пояснил Энтони.
— Ах, ну да… Хьюстон, — задумчиво пробормотал Конт, — вы тоже астроном?
— В некотором смысле, а вы?
Конт не стал скрывать род своих занятий.
— Да, я знаю, Марк работал в Цойтане, но я не слыхал, чтобы у него там были проблемы с законом.
— Проблем с законом не было, — поспешил успокоить его Конт, — но теперь это уже не имеет значения.
— Тогда, тем более, расскажите!
— Да нечего рассказывать. Четыре года назад я передал ему материалы одного исследования — по вашей части, кстати. Хотел проконсультироваться у него, да он уехал не сказав ни слова.
— Это на него похоже, — согласился Энтони, — а что дальше?
— Не было никакого «дальше». Дело, которое я тогда вел, оказалось простым, консультация не понадобилась. Вспомнил о нем, только когда увидел имя Марка в газетах. Подумал, дай-ка встречусь перед отлетом, поговорю, но к Космопорту посторонних и на километр не подпускали. Так и не увиделись. Скажите, а где эта Альфа Кентавра находится? — неожиданно спросил он.
Энтони показал на южную сторону горизонта.
— Вон та, яркая звезда над самым горизонтом, видите?
Конт кивнул. Затем, извинившись, прошел к себе в номер. Через минуту вернулся, держа в руках стопку бумаг.
— Вот, взгляните сюда, здесь какие-то буквы и цифры, это тоже звезда?
Он наклонил лист бумаги так, чтобы на лист падал свет от окна.
— Дайте взглянуть… Да, это звезда, причем, судя по обозначениям, двойная, но координат тут нет. Может в другом месте… — Энтони принялся перелистывать рукопись, — ну и почерк! На каком это языке?
— На русском.
— Так это те самые материалы, что вы отдали Марку! — сообразил Энтони.
— Да, оригиналы. У Марка остались копии.
— Оставьте мне, я попробую разобрать.
— Хорошо, я вам завтра сниму копию, — согласился Конт.
Энтони вернул ему рукопись. Тот, принимая бумаги, сказал:
— Подумать только, как, извините за банальность, тесен мир. Я говорю о нашей с вами встрече.
— Глядя на это… — Энтони сделал жест, как если бы он стирал пыль с небосвода, — …мир не кажется тесным, вы не находите?
Конт задумался.
— Вы знаете, порою, это… — он сделал похожий жест, — …мне представляется какой-то чудовищной мистификацией. Будто кто-то нарочно заставляет нас думать, что там лишь пустота, хотя, на самом деле, мы видим ширму — черный непрозрачный занавес, скрывающий от нас другой, светлый мир. А звезды — не более чем прорехи в этой ширме. Их проделали те, кто сейчас по ту сторону занавеса — сцены, если угодно. Помните: «и отделил Бог свет от тьмы». Вот и отделил он свет от тьмы этим занавесом, — и Конт печально вздохнул.
Шанделье собирался ответить, но у него в номере зазвонил телефон. Разговора Конт не слышал.
— Что-то случилось? — спросил следователь, увидев как переменилось лицо собеседника, когда он, закончив разговор, снова вышел на балкон.
— Случилось… Полчаса назад пропала связь со «Свирепенем», — взволнованно сказал астроном.
— Этого я и боялся, — последовал неожиданный ответ.
«Свирепень» благополучно проскочил между Ураном и Нептуном (не все верили, что это получиться с первого раза) и вырвался на космический простор. Плутон, находившийся в те дни по другую сторону Солнца, был кораблю не помеха. Скорость возрастала так же быстро, как если падать с Эмпайр Стэйт Билдинг без парашюта, поэтому по утрам Марку казалось, что он снова на Земле. Суровый окрик командора возвращал его на корабль.
«Пора за штурвал!» — донеслось из репродуктора. Марк побрел на центральный пост, чтобы сменить на вахте бортинженера-серцееда. Тот уже вовсю драил пуговицы, и едва Марка занял место за пультом управления, бортинженер рысью побежал подбивать клинья под дверь Вериной каюты. До сих пор у него ничего не получалось. Не получилось и на этот раз. Уставший и разочарованный, бортинженер отправился в свою каюту, где его ждала чашка с чаем и лошадиной дозой бутабарбитала, который Марк подсыпал вместо обычного брома. Похожий напиток ожидал и командора и бортмеханика. Со штурманом (они дежурили вместе) Марк решил обойтись одним эфиром. Что делать с Верой, он пока не решил.
Через час после начала вахты Марк ненадолго отлучился с центрального поста. На законный вопрос штурмана, где он был, Марк ответил, что готовил криогенные камеры. Штурман очень удивился и хотел спросить зачем Марку понадобились криогенные камеры, и почему он держит в левой руке револьвер. На второй вопрос ответ был бы прост — в правой руке Марк держал кусок ваты, хорошенько смоченный эфиром. Эфир, близко поднесенный к лицу, заставляет думать только о хорошем, может быть поэтому штурман не стал сопротивляться. Его тело обмякло, Марк подхватил штурмана под руки и оттащил к ближайшему креслу. Первая часть плана была выполнена.
Веру разбудил тихий звук, доносившийся со стороны двери. Сначала она подумала, что это одна из подопытных белых мышек вырвалась из клетки. Но почему мышь прибежала к ее каюте, а не к камбузу? За дверью засопели. Мыши так не сопят и Вера догадалась, что за дверью стоит бортинженер. Она закрыла глаза и притворилась спящей. Бортинженер не видел, закрыты у нее глаза или открыты, но, все равно, поверил, что Вера все еще спит и убрался к себе в каюту пить чай. Вера снова уснула и проснулась только через час. Было тихо. Подождав, для верности, несколько минут, Вера протерла глаза, встала с кровати и стала неспешно одеваться.
Марк думал, что успеет перенести в криогенную камеру всех четверых до того как Вера выйдет из каюты. Троих он уже перенес, остался только командор, и его каюта, как назло, находилась рядом с Вериной.
— Похоже, я проспала самое интересное, — сказала она, увидев Марка со спящим Вулшитером на плече. Она сама удивилась тому, что сказала именно так, а не воскликнула «Что случилось?!» или «Что с командором?!». Марк опустил командора на пол. Тот сладко всхрапнул. Пришлось перевернуть его на живот, чтобы не храпел.
— Ему так не удобно, — сказала Вера и только сейчас пришла в себя. —Марк, что происходит?.. — сдавленным голосом спросила она.
— Он спит, — ответил Марк и приложил палец к губам, — Тссс.
— Но куда ты его несешь… и где остальные?
— Забудь про остальных, про Вулшитера тоже забудь — остались только мы вдвоем.
Если бы Вера не заметила револьвера, торчащего у Марка из кармана, то, вероятно, не поверила бы ему так сразу.
