— Звучит заманчиво…
— Я знал, что это тебя заинтересует.
— И правильно. Но почему ты пришел ко мне?
— Я слышал, что дела у тебя идут неважно, — не моргнув глазом, солгал Гризи, — и подумал, почему бы не предложить тебе выгодную сделку.
— А что Кларенс Мэрфи? — спросил Андерсон.
— Ничего, он просит у меня товар, но ты ведь знаешь крохобора Кларенса. Он не дает мне разумной цены.
— А может быть, норковые шкурки хоть и первоклассный товар, но в этом году не имеют спроса? Я слышал, что женщины отказываются от норки.
— Не валяй дурака, Харт. Какая женщина и когда откажется от норкового манто? Скажи, твоя жена откажется?
— Вот я и говорю, у нее есть норковое манто, но она его не носит.
— Что ж, видимо, тебе не нужен мой товар.
— Обожди минутку… Я этого не говорил. Я знаю тебя очень давно, Гризи.
— Твоя цена?
— Что у тебя имеется? Гризи рассказал.
Харт Андерсон внимательно слушал его, потирая нос.
— Что ж, сказать по правде, Гризи, товар не кажется мне стоящим, как показалось спервоначала. Во-первых, это не такая уж большая партия…
— Назови свою цену. Скупщик улыбнулся.
— А сколько ты хочешь?
Гризи завысил цену, зная, что Харт Андресон все равно будет торговаться.
— Десять кусков.
— Десять тысяч… — Скупщик улыбнулся, затем вдруг стал серьезным. — Нет, давай по- деловому.
— Назови свою цену, — повторил Гризи.
— Назови ты. Ведь это ты продаешь, а не я. Ты знаешь цену, и если она меня устроит — ударим по рукам. Что может быть справедливее этого?
— Девять, — сказал Гризи.
— Нет, нет, старина, я же сказал — давай говорить по-деловому.
— Восемь.
— Ты, наверное, не понял меня… Очень жаль. И все же я всегда люблю беседовать с тобой, Гризи. Ты настоящий профессионал, а не какой-нибудь барахольщик.
— Ладно. Твоя взяла, — сказал Гризи. — Вижу, что ты встал сегодня с левой ноги. Можешь получить всю партию за семь тысяч.
— Гризи, ты не понимаешь, что говоришь. — Андерсон сморщил губы. — Может быть, ты принимаешь меня за сосунка. Я не люблю людей, которые думают, что я идиот.
— Я так и не думаю… Вот что я тебе скажу: я вижу, что с тобой не договориться. Скажи, какую сумму ты осилишь?
— Ладно, вот моя цена: семь с половиной.
— Семь тысяч пятьсот?
— Нет. Семьсот пятьдесят.
— Семьсот… Ты что, свихнулся?
— Гризи, я знаком с тобой не первый год. Я знаю, что у тебя хорошая репутация, но к этому делу причастно убийство, а это значит, что перепродать твой товар будет очень трудно.
— Я же тебе сказал, что меха не маркированы. Это отличные первосортные шкурки. У тебя не будет никаких неприятностей с этим делом.
— Больше я дать не могу.
— Опомнись! Я возьму пять. Это самая выгодная сделка за всю твою жизнь.
— Слишком дорого. Не могу.
— Ладно. Ты схватил меня за горло. Четыре тысячи долларов.
— Семьсот пятьдесят.
— Боже мой, что за человек! Три тысячи!
— Имей жалость, Гризи, ты заставляешь меня страдать. Ты же знаешь, как мне неприятно торговаться с тобой.
— Две тысячи. Ради бога. Всего две тысячи… — взмолился Гризи.
— Семьсот пятьдесят.
— Я не могу больше снизить цену, не могу. Я должен вернуть две тысячи, или меня убьют.
— А я не могу дать больше семисот пятидесяти.
— Две, всего две косых. Любой другой в городе дал бы мне в пять раз больше.
— Что ж, иди к другому! — зло воскликнул скупщик. — Иди. Мне все равно. Иди к Кларенсу Мэрфи… Неужели и ты думаешь, что для меня имеет какое-то значение, куплю я твой товар или нет. Не перебивай… Это я тебе нужен, а не ты мне. Продавай кому хочешь. Я не буду в обиде. Желаю тебе получить хоть двадцать тысяч. Пойди повидай своего дружка Герба Смолла, увидишь, какую цену тебе даст этот жулик.
— Ты знаешь про Герба!
— А ты думал я совсем идиот? Конечно, знаю. — Торгаш ударил себя в грудь. — Я знаю все. Я знаю Герба Смолла. Он жулик почище, чем ты или я. Он боится полиции, могу заверить тебя. Он не знает, в какую сторону ему сейчас броситься. Будь умницей, пораскинь мозгами, бери мои семьсот пятьдесят — и то только потому, что ты мне нравишься и мне больно видеть тебя в беде. Никто другой не поможет тебе, никто. Тебе больше некуда обращаться.
— Я пойду к Гербу.
— Иди, иди. Это все равно что выбросить шкурки на помойку. Его ненавидят в страховой компании, где он служит. Они кое-что пронюхали про него, и у Герба Смолла дрожат поджилки.
— Я тебе не верю.
— На Герба смотрят косо потому, что он швыряется деньгами, как богатый ребенок в магазине с игрушками.
— Откуда ты выкопал эту чушь, Харт? Герб живет в паршивом доме в Левиттауне с женой, злой, как собака. Живет скромно, никуда не ходит, даже в отпуск никогда не ездит. Скромно одевается. Правда, у него неплохое жалованье…
Скупщик наклонился к Гризи.
— Он обкрадывает тебя. Я знаю его давно. Всякий раз, когда он дает тебе пять кусков за твой товар, который страховая компания с его помощью возвращает владельцу, он получает за это десять… Это ведь так просто — он удерживает пятьдесят процентов за работу, которую проделал. Он обкрадывает тебя. Ему нужны деньги, чтобы содержать любовницу…
— У Герба любовница?
— Совершенно верно, друг мой, и его ждут большие неприятности. Он по уши в долгах и уже недолго протянет на службе.
— Ты спятил!
— Ты хочешь узнать, кто совершил второе ограбление в Варвик-билдинге?
— Конечно.
— Я тебе скажу, Герб Смолл. Не веришь?
— Конечно нет, черт возьми!
— Позволь мне спросить тебя: Смолл знал о твоих планах насчет Варвик-билдинга?
— Но зачем ему идти на грабеж? Это идиотизм.
— У него неприятности. Ему нужны деньги.
— Да, но если он имеет доллар за каждый доллар, который выплачивает мне, зачем же ему рисковать?
