— Надеюсь, это принесет пользу вашему обследованию, — пробормотала Вера.
— Да, конечно, весьма вам признателен, — раскланялся Гризи.
Оглядываясь, словно выискивая другой дом, в который он мог бы зайти для получения необходимых сведений, он свернул за угол и быстро зашагал к остановке автобуса, который мог бы отвезти его обратно на станцию.
Итак, Герб Смолл звал во сне Эдди. Его жена, видимо, ничего не подозревала, но Эдди вполне могла быть и Эдной Брэй…
XIX
Увидев Маклейна, лейтенант Фурньер нахмурился.
— Что тебе нужно? — спросил он молодого полицейского.
— Получен акт вскрытия тела.
— Ну и что?
— Как мы и предполагали, смерть наступила в половине восьмого.
— Ты думал, что это доставит мне удовольствие?
— Возможно. Он был застрелен из пистолета сорок пятого калибра. Вы оказались правы.
— Помнишь, как пуля разворотила ему грудь?
— Да, сэр.
— Если когда-нибудь еще увидишь такую рану — знай, что это сорок пятый калибр.
— Ясно, сэр.
— Список служащих готов?
— Нет еще, сэр, там оказалось очень много служащих. Но я просмотрел последние рапорты о грабежах и подумал, что «Пантеры»… Был совершен налет на продуктовую лавку. И еще на винный магазин…
— Ну и что с того? Десятки продуктовых и винных лавок в городе подвергаются ограблению ежедневно.
— Это так, но тут действовали молодые ребята. В обоих случаях. В продуктовой лавке они избили хозяина и, кроме денег, захватили пиво и холодные закуски.
— Решили, верно, попировать.
— Вот и я так подумал, — с готовностью подхватил Маклейн. — И оба раза налетчиков ждало такси.
— Ну и что?
— А то, что, по-видимому, это одни и те же молодчики, и мне кажется, что это «Пантеры». Похоже на них. Избить старика…
— Но при чем тут наше дело?
— А при том, что это они убили Саччини. Грабеж с насилием — это их почерк.
— Послушай, парень, я не хочу гасить твой энтузиазм, но в Варвик-билдинг проникли не молокососы, а профессионал, настоящий, квалифицированный профессионал.
— Полностью согласен с вами. Но, послушайте, лейтенант, а что, если в здание проник профессионал — предположим, брат Голливуда Дика, — а «Пантеры», заранее зная о готовящемся ограблении, тоже проникли туда после того, как тот ушел? Они сочли, что им ничего не грозит, и решили забрать то, что осталось после брата Голливуда Дика. А тут неожиданно появляется Саччини и…
— Бах! — подхватил лейтенант. — Юнец вытаскивает револьвер сорок пятого калибра, выданный ему во время второй мировой войны на фронте, и наповал убивает старика. Ну, скажи мне, откуда подросток мог достать револьвер сорок пятого калибра? Другого — пожалуйста, но сорок пятого… Объясни мне это.
— Вы недооцениваете этих ребят, лейтенант. Вы не знаете, какая теперь молодежь. Они могут заполучить любое оружие. Украсть у кого-нибудь или купить у того, кто привез такой револьвер с войны…
Фурньер перебил его.
— Нет, нет, нет! Все это чушь — вскричал он и тут же, осекшись, положил руку на плечо молодого человека. — Извини, я не хотел тебя обидеть. Я знаю, что ты смышленый парень. Но ты слишком горячий. У тебя масса хороших идей, но ты должен научиться размышлять. Думать перед тем, как раскроешь рот.
— Да, сэр.
Телефон на столе издал короткий звонок. Фурньер поднял трубку. Звонил дежурный сержант.
— Капитан О'Рейли пошел к вам наверх, сэр. Он сильно не в духе.
— Он всегда не в духе, когда приходит сюда. Спасибо за предупреждение. — Фурньер положил трубку и обернулся к Маклейну. — Тебе лучше уйти, парень. Капитан О'Рейли идет сюда с последними вестями от комиссара, и, если он застанет тебя здесь, тебе не миновать его черных списков.
— Из-за дела Саччини?
— Вот именно.
— Черт возьми, лейтенант, но ведь не ваша вина, что его убили!
— О'Рейли не желает ничего знать. Ему важно получить результаты. Комиссар хочет того же. Так же, как и демократическая партия, долгие ей лета власти… Поэтому тебе лучше уйти отсюда.
— Нет, я останусь. Я хочу посмотреть, на кого он сегодня похож.
— Твое любопытство приведет к тому, что ты еще по крайней мере три года будешь ждать повышения.
— Ничего не могу поделать, лейтенант, я исполняю свой долг, точно так же, как и вы. Нам нечего стыдиться.
— Ты был когда-нибудь бойскаутом, Маклейн?
— Да, сэр. А сейчас я скаут-мастер.
Их беседу прервало нарочитое покашливание.
— Ну, Фурньер, что скажете?
Оба полицейских обернулись и увидели в дверях пожилого человека, чисто выбритого и тщательно одетого.
— Хелло, О'Рейли, — сказал Фурньер, кладя ноги на стол.
— Каковы последние указания Де Сапио?
— Он вышел в отставку.
— Но вы все еще на месте.
— Совершенно, верно, старина, я все еще на месте, — О'Рейли протянул руку, и Фурньер пожал ее. — Я хотел поговорить с вами. — О'Рейли кивнул в сторону Маклейна.
— А это кто?
— Один из моих лучших людей — сержант Маклейн, бакалавр наук, скаут-мастер.
— Приятно слышать. Мы нуждаемся в таких людях.
— А не в таких старых чурбанах, как мы, — сказал Фурньер.
— Совершенно верно, не в таких старых чурбанах, как мы.
— Что ж, не думаю, что вы спустились сюда из ваших заоблачных высот только для того, чтобы справиться о моем здоровье.
— Угадали, — ответил О'Рейли, придвигая стул. — Не возражаете, если я сяду?
— Будьте как дома.
— Спасибо. Итак, дружище, — начал О'Рейли, — похоже, что на нас навалились неприятности…
— Да?
— Из-за этого старика, убитого по соседству.
— У него неприятности посерьезнее, — сказал Фурньер.
— Что вы имеете в виду? — спросил О'Рейли.
— Он мертв.
— Сейчас не время для острот. Завтра «Тайм» публикует передовую, посвященную этому. В редакции
