— Нет, правда он прелесть? — глаза миссис Джонс сияли от счастья, когда Кэрол Паркер передала ей Тоби, который, бешено виляя обрубком хвоста, все порывался облизать хозяйке лицо. — Господи, для меня было таким облегчением узнать, что он у вас, на Королевской улице! — все повторяла она.
— И ему там, по-моему, очень нравится, — заметил Нил. — Хотя, конечно, он все равно предпочел бы остаться с вами.
Миссис Джонс засмеялась: Тоби, не помня себя от восторга, лазил по ней, как по дереву.
— А это, наверное, Принц? — старушка наклонилась и погладила спаниеля. — Как хорошо, что ты захватил его с собой, Макс! Я слышала, вы были вынуждены прервать съемки из-за этой грозы?
Лицо медсестры вдруг вспыхнуло румянцем: она узнала Макса.
— А я-то гадаю, где я тебя раньше видела! У нас тут ребятишки всегда к телевизору спешат, когда там этих «Путешественников» показывают. Они от вас с Принцем просто в восторге!
Макс покраснел:
— Я что! Вот Принц у нас — настоящая телезвезда!
Сестра Уильямс показала ему на то крыло больницы, где было детское отделение.
— А ты не мог бы сейчас к нашим малышам заглянуть? — спросила она Макса. — Они были бы просто счастливы, если б вы с Принцем их навестили.
Макс заколебался было, потом широко улыбнулся и сказал:
— Конечно, с удовольствием! Только вы покажите, куда идти.
— А мы с Кэрол пока поболтаем всласть, — сказала миссис Джонс.
Макс и Нил пошли следом за сестрой Уильямс по коридору.
— Вот сюда, — сказала она. — Здесь у нас детское отделение.
Нил огляделся. Палата выглядела очень весело; на стенах были яркие картинки и смешные плакаты. Много игрушек и даже специальная игровая площадка у задней стены, где стоял и телевизор. Маленькая девочка, лежавшая на кровати у двери, увидев их, громко крикнула:
— Ой, это же Принц и Зино! Путешественники во времени!
— Совершенно верно, Линда, — улыбнулась сестра Уильямс. — Пойдем-ка вон туда, и ты сможешь узнать у Макса все, что захочешь, о своей любимой телепрограмме.
Дети, которым разрешено было вставать, тут же окружили их, и вскоре Макс уже отвечал на сыпавшиеся со всех сторон вопросы и раздавал автографы. Принцу тоже было уделено немало внимания; каждому хотелось погладить его и угостить чем-нибудь вкусненьким.
— Ой, как же тебе повезло! — сказал какой-то маленький мальчик в инвалидном кресле. — Мне тоже очень хотелось бы иметь такую собаку, как твой Принц!
— А давайте всей палатой усыновим Принца! — предложила Линда. — Пусть он станет нашим талисманом!
— И, может быть, Макс присылал бы нам его фотографии отовсюду, где снимается с ним вместе, — мечтательно сказал кто-то из детей.
Сестра Уильямс улыбнулась:
— Ну, я не знаю, что сам Макс по этому поводу думает.
Лицо Макса стало печальным:
— Извините, ребята, но я должен сказать, что Принц больше в этом сериале сниматься не будет.
Было ясно, что он очень расстроен.
— Это почему же? — Сестра Уильямс была явно смущена.
Макс объяснил.
— Господи, такая воспитанная собака! — удивилась сестра Уильямс, выслушав его.
— Не могут они его выгнать! — возмутился тот мальчик в инвалидном кресле. — Другого такого им просто не найти!
— А вот я позвоню им на телевидение и скажу, чтоб ни в коем случае Принца не выгоняли! — сердито сказала Линда.
Сестра Уильямс рассмеялась:
— Успокойся, Линда. Никто его не выгоняет.
Тихий темноволосый мальчик, до сих пор молчавший, вдруг поднял голову и предложил:
— А что если нам составить петицию и всем ее подписать? Мы напишем в ней, что Принц — наш талисман, и мы очень хотим, чтобы он продолжал сниматься в этом сериале.
Все радостно приветствовали столь разумное предложение, а Линда сразу вскочила:
— Пойду ручку принесу, — сказала она. — Прямо сейчас и напишем.
Сестра Уильямс только головой покачала.
— Ну, Макс, теперь им будет чем заняться! — она посмотрела на часы. — Скоро чай подадут. Может быть, хотите вернуться к миссис Джонс?
Макс и Нил вышли из палаты, помахав на прощание малышам, уже собравшимся тесным кружком вокруг Линды и вовсю решавшим, что им лучше написать в своей «петиции».
— А можно Принц все-таки будет нашим талисманом? — крикнул им вслед тот малыш в инвалидном кресле.
— Конечно, — сказал Макс. — А фотографию его я вам непременно пришлю.
— И свою тоже! — потребовала Линда.
— Ладно, — улыбнулся Макс. — Мы обязательно зайдем к вам с Принцем еще разок, если успеем.
— Ну, что скажешь? — спросил Нил, когда они оказались в коридоре. — Теперь у тебя есть настоящий клуб почитателей!
— Не у меня, а у Принца, — пожал плечами Макс.
— А как ты считаешь, они эту свою петицию пошлют?
— Даже если и пошлют, что от нее толку? — покачал головой Макс. — Ты же слышал, что сказал Джеф. Он вообще детей слушать не желает.
— Что довольно глупо со стороны того, кто снимает детские телефильмы! — сердито заметил Нил. — И вообще, надо все-таки поговорить обо всем с папой! Сегодня же вечером!
— А до съемок в Пэдшем-касле Принц проявлял непослушание? — спросил Макса вечером мистер Паркер.
Макс покачал головой:
— Нет, он вел себя просто прекрасно, но тогда у него была другая дрессировщица. А потом этот мистер Дженкинс появился, и Принц сразу все свои фокусы вспомнил.
— Ага, значит, фокусы все-таки были? — уточнил Боб Паркер.
— Ну, совсем чуть-чуть! Просто он мистера Дженкинса не слушается, потому что тот не умеет с ним обращаться. Это, наверно, глупо звучит, но, по-моему, он Принца просто боится.
— Да уж, звучит действительно глупо, — согласился мистер Паркер. И, немного подумав, предложил: — А знаешь, давай-ка завтра попросим Кейт испытать Принца у нас во дворе. Он с ней еще не знаком. Сегодня у нее выходной, а вчера вечером, когда вы приехали, она уже успела уйти домой. Кейт отлично умеет обращаться с любыми собаками, и если Принц с первого раза будет ее слушаться, значит, дело вовсе не в нем.
