едва ли не обязан жениться на Линде. Причем по довольно странной, с моей точки зрения, причине – потому что они с Линдой давно знакомы.
– Что же в этом плохого? – хмыкнула Доррис.
– Ничего, но если бы все давние знакомые вступали в брак… – Энни поневоле усмехнулась, представив себе подобную перспективу. – Как правило, женятся по любви.
– Иными словами, ты считаешь, что Родж и Линда не будут счастливы в браке? – с тревогой произнесла Доррис.
Энни пожала плечами.
– Трудно сказать наверняка. Внешне они замечательная пара, но я не уверена, существует ли между ними совместимость на уровне супружеских отношений. Зато уверена на все сто процентов, что Родж не будет счастлив с девушкой, которая из-за отсутствия любви или по какой-либо иной причине будет холодна с ним. Как вы сами говорите, Родж всего лишь мужчина, так что вряд ли он сможет довольствоваться платоническими отношениями с женой. И знаете, что произойдет? У него появится любовница, а может, и не одна. Рано или поздно Линда об этом узнает, и тогда… – Энни подавила вздох. – В общем, их брак может кончиться плачевно. – Она вновь посмотрела прямо в глаза Доррис. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что я с самого начала не представляла никакой угрозы для отношений Роджа и Линды. Они и без меня под вопросом.
С этими словами Энни решительно направилась к лестнице, а затем двинулась вверх по ступенькам, оставив за спиной призадумавшуюся Доррис. Шла с поднятым подбородком, однако на душе у нее кошки скребли, ведь по большому счету Доррис права: во всем, что сейчас происходит, Родж руководствуется отнюдь не любовью. Им движет страсть – физическое желание, выражаясь словами все той же Доррис. Добившись своего, Родж успокоится, а позже и вовсе забудет о существовании на свете особы по имени Энни Ньюмен, которой как-то раз случилось провести с ним под одной крышей несколько дней…
15
Усевшись за ресторанный столик напротив Энни, Родж окинул ее взглядом и заметил сдержанно, но с пробивающимся в голосе восхищением:
– В этом платье ты просто обворожительна.
– Благодарю, нечто подобное ты уже сегодня говорил.
Родж действительно обронил похожую фразу, когда Энни спустилась из своей комнаты в приобретенном в соседнем бутике шелковом темно-вишневом платье, которое словно льнуло к ее стройному телу.
Платье было скроено очень просто и элегантно, но не предполагало наличия бюстгальтера, поэтому под тканью угадывались соски, что в данной ситуации будто бросало вызов тревожным предупреждениям Доррис.
– Возможно, скажу еще не раз, – усмехнулся Родж, вновь и вновь скользя взглядом по всем женственным изгибам и выпуклостям Энни.
– Что ж, я люблю комплименты.
Энни в свою очередь исподтишка оглядела Роджа. Как и днем, тот был в летнем костюме, но на этот раз темно-серого, почти черного цвета с антрацитовым отливом. Рубашка была белая, как утром, но не поло а шелковая, предназначенная для костюма. Впрочем, покрой ворота позволял носить ее без галстука – чем Родж и воспользовался. Выглядел он так ослепительно, что Энни захотелось зажмуриться.
Должно быть, странновато мы смотримся со стороны, промелькнуло в ее мозгу. Сидим, глазеем друг на друга как влюбленные, но при этом обмениваемся фразами, похожими на колкости. Хорошо, что Родж заказал отдельный кабинет и нас никто не видит…
Они действительно были отделены от общего ресторанного зала односторонней зеркальной перегородкой, которая из кабинета позволяла видеть все, но находившихся внутри скрывала.
– Похоже на комнату, где полицейские допрашивают подозреваемых, – заметила Энни, когда метрдотель привел их сюда.
– Верно, только ни одному полицейскому даже не снилась такая шикарная комната для допросов, – усмехнулся Родж.
Действительно, отдельный кабинет ресторана «Маггот» имел лишь одно сходство с помещением для допросов – прозрачное с одной стороны зеркало. Дальше начинались различия, объединить которые можно было одним словом – роскошь.
В кабинете царил полумрак, потому что источником света служили редкие настенные бра. На круглом столе белела льняная скатерть, поблескивало серебро и искрился хрусталь. Лежащие в плоской вазе розы источали дивный аромат. Пестрый, со сложным рисунком шелк, которым были обиты стоявшие вокруг стола стулья и вытянувшаяся вдоль стены изящная кушетка, тускло поблескивал в приглушенном плафонами свете ламп. К этому нужно добавить вид на оставшийся за зеркалом зал. Двумя полукруглыми ярусами зал спускался к сцене, на которой играл струнный квартет.
Однако Энни заметила, что, невзирая на все великолепие, Родж смотрел только на нее.
Не можешь отвести глаз? – с триумфом подумала она. То-то же! Это тебе наказание за то, что не любишь меня, а просто хочешь со мной развлечься.
Похоже, последние сутки Роджу действительно дались нелегко. Достаточно было внимательно посмотреть на него, чтобы понять, как тяжело переживает он внезапную вспышку страсти. У него даже наметились под глазами темные круги. Вероятно, из-за того, что он постоянно пытался решить вопрос: стоит ли ради Энни рисковать добрыми отношениями с Линдой?
Коротко постучав, в кабинет вошел официант и спросил, готовы ли они сделать заказ.
– Что будешь есть? – повернулся Родж к Энни.
– Что-нибудь. На твое усмотрение.
– Рекомендую отведать наших фирменных блюд, – сказал официант и, склонившись над плечом Роджа, указал в меню перечень названий.
Изучив их, Родж кивнул.
– Пусть будет так. – Когда официант удалился, он вновь взглянул на Энни. – Доррис говорит, что ты сегодня звонила домой.
– Верно.
Энни не особенно хотелось развивать эту тему. Вернувшись из бутика, она позвонила в магазин деду Джошу, который в разговоре обмолвился об отсутствии Хью на работе. Мол, тот предупредил по телефону, что у него сильнейший аллергический насморк, и отпросился на денек. Тогда Энни набрала номер домашнего телефона Хью, и тот ответил, но тут в трубке раздались какие-то шумы, свист и связь прервалась. Энни тут же набрала номер его мобильного, после чего наконец-то смогла поговорить.
Правда, беседа ее не порадовала. Хью даже не поинтересовался, как у нее дела, как она себя чувствует и прочее. Энни сама рассказала о потере багажа и о связанной с этим задержкой в Сан-Франциско. В ответ Хью довольно раздраженно поинтересовался, когда она собирается вернуться домой, а потом еще спросил, не придется ли ей самой оплатить обратный проезд.
Никогда прежде Хью не казался Энни таким эгоистичным. Да и на влюбленного он походил мало. Кроме того, возле него как будто кто-то находился – девушка, судя по смеху.
– Ты не один? – спросила Энни.
После этого в трубке наступила тишина, и через мгновение Хью произнес:
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне послышался женский голос, – сдержанно пояснила Энни.
– Да? – удивился Хью. – Не знаю… А, так это тут рядом девчонки болтают. Я ведь сейчас в кафе сижу, вышел перекусить…
Как же ты мог минуту назад ответить мне по домашнему телефону? – подумала Энни, и уголки ее губ приподнялись в презрительной усмешке: Хью вовсе не был суперменом, этаким человеком-пауком, чтобы перепрыгивать через улицы и здания.
Когда она повесила трубку, у нее возник еще один вопрос: почему голос Хью звучал так, будто никакого насморка у него нет и в помине?
Просто из интереса Энни еще раз набрала домашний номер Хью, однако на этот раз ей никто не ответил.
– Ты сообщила Хью о решении расторгнуть помолвку?
