смятении и видела перед собой лишь несчетное число шотландцев, в таких же пледах, как ее муж, – они смотрели на нее недружелюбными взглядами и мрачно перешептывались. Праздником и не пахло.
Но вдруг заиграли скрипачи. Их музыка заполнила тишину и несколько смягчила враждебное молчание и царившее в зале напряжение. Слуги спешили разнести по столам угощение, и вскоре перед гостями появилось множество аппетитных блюд. На массивных тарелках громоздились оленьи окорока, бараньи и говяжьи ноги, зажаренные целиком гуси, куры и большие рыбины, форель и лосось. А между ними стояли миски со сластями, засахаренными абрикосами и другими фруктами. В центре стола, прямо перед Клементиной, разместился целый жареный ягненок. Изо рта у него торчал пучок зелени… Девушка отвела взгляд – от вида этого бедного животного ее замутило.
Рядом с Клементиной сидел ее муж, человек, с которым ей предстояло прожить всю жизнь. Разворот его широких плеч подавлял ее. Она ощущала себя совсем маленькой и даже прикрыла на миг глаза, размышляя, как же пережить ей эту трапезу… не говоря уже об остальной жизни. Они сидели на одной скамье, гораздо ближе и теснее, чем ей хотелось бы, так что каждый раз, когда супруг тянулся к кубку с вином, его локоть задевал ее бок.
Когда муж поднял кубок в очередной раз, Клементина воспользовалась случаем и посмотрела на него искоса. Волосы у него были черные и густые, худощавое лицо загорело, несомненно, от долгого пребывания на воздухе. Нос был прямой, лоб широкий, а вот рот показался Клементине тонким и жестоким. За время их пути от часовни она раз или два ловила на себе ледяной взгляд мужа, но теперь он, слава Богу, не сводил глаз с кубка.
Внезапно супруг обратился к Клементине, и она от неожиданности пролила на скатерть несколько капель вина.
– Надеюсь, путешествие не было для вас утомительным?
– Нет, м-милорд, – пролепетала Клементина, поднимая глаза на сидевшего рядом с ней великана.
– А как вам понравились наши горные графства?
Глава Камеронов произносил эти фразы с такой холодной учтивостью, что Клементине было ясно: он не пытался любезным разговором смягчить напряженность, но, напротив, намеренно старался ее смутить.
Право, она предпочла бы, чтоб он вовсе не заговаривал с ней. И не смотрел в ее сторону. Эти мрачные темные глаза приводили Клементину в замешательство.
Однако она постаралась вздохнуть поглубже и ответить ему:
– Мы п-проезжали по местности, не похожей на привычную мне, м-милорд. Я-я никогда раньше не видела таких пейзажей. Все эти г-горы и долины выглядят впечатляюще, но грозно. Не х-хотелось бы мне путешествовать т-там одной.
– Вам на самом деле девятнадцать лет?
Ошарашенная внезапной сменой темы разговора, Клементина растерянно взмахнула ресницами и возмущенно уставилась на супруга:
– Уверяю вас, сэр, что это действительно так. Мне исполнилось девятнадцать несколько месяцев назад.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Приношу вам свои извинения за сомнение, но вы выглядите моложе.
Муж двинул ладонью в сторону ее хрупкой фигурки, и Клементина почувствовала, что краснеет.
– Вы почти ничего не ели. Скажите, у всех английских девушек такой плохой аппетит?
– Н-нет. В-вовсе нет, – заикаясь произнесла Клементина, вспоминая тетку и двоюродную сестру. – Мои кузины, Рейчел и Анна, отсутствием аппетита не страдали.
– Тогда мне следует угостить вас каким-нибудь вкусным кушаньем, чтобы вы поели еще.
Джейми отрезал и предложил Клементине несколько тонких ломтиков радужной форели, а затем вновь отвернулся и заговорил с каким-то мужчиной, не обращая больше на молодую жену никакого внимания.
Форель оказалась изумительно вкусной, но Клементина смогла съесть лишь небольшой кусочек. Ее горло сжимала нервная судорога, так что она едва могла глотать. Клементине было жаль, что она не может отдать должное выставленным на столах яствам, и она надеялась, что собравшиеся не сочтут ее неблагодарной или чересчур привередливой в еде. На нее было направлено множество глаз: одни смотрели с любопытством, другие – с откровенной враждой. И то, что совершенно незнакомые люди с первого же взгляда проявили к ней такое недружелюбие, казалось Клементине непонятным и огорчительным.
По мере того как шло время, она, несмотря на отсутствие аппетита, продолжала прихлебывать теплое вино с пряностями из стоявшего перед ней кубка, и постепенно его сладкая крепость начала согревать ей кровь и притуплять страхи. Приободрившись таким образом, Клементина впервые обратила внимание на юношу, сидевшего справа. Он выглядел еще моложе ее, у него были густые рыжевато-каштановые волосы, коротко остриженные, и белая кожа, гладкая, как у ребенка. Их представили друг другу, когда они садились за стол, и Клементина вспомнила, что его зовут Дейви.
– В-вы всегда так едите? – робко поинтересовалась она.
– Нет, конечно, нет! – рассмеялся Дейви. – Это из-за нынешнего большого праздника.
Клементина сделала еще один глоточек вина и снова обратилась к нему:
– Я вижу, что у большинства один и тот же плед. Вы тоже К-Камерон?
– Да, я тоже. Мой отец приходился младшим братом отцу Джейми.
– Значит, вы двоюродный брат моего мужа?
– Да.
Дейви был очень милым улыбчивым юношей с приятным лицом, и Клементина решила, что он ей нравится. Несколько расслабившись, она спросила, неужели он всю свою жизнь провел в Лохабере.
