Он нажимал на курок вновь и вновь. С шумом и металлическим скрежетом стволы стремительно вращались, выпуская по шесть пуль подряд и нанося соответствующий урон противнику. Один из врагов, перепрыгнув через стол, повернулся в воздухе, перед тем как приземлиться перед Виравольтой, сломав по пути два стула.
– У меня в запасе тоже найдется парочка козырей.
– Ах! Просвещенный век! – прокомментировал д'Эон.
Затем он отбросил свой веер, а Пьетро – пороховой пистолет. Вместе они кинулись в схватку, сжимая шпаги. В двух шагах от них Сапфир избавилась от платья, под которым обнаружились изящная талия и темно-голубой костюм, более подходящий для боя; она жонглировала кинжалами с безупречным мастерством. Бомарше не отставал. Одним прыжком он перемахнул со стула на мраморный стол. Будучи профессиональным фехтовальщиком, он уничтожал всех вокруг, с упоением предаваясь убийству. Пьетро пришел ему на помощь, вскочив на стол и скрестив шпаги с двумя нападавшими, находившимися на соседнем столе.
– Направо! – кричал Пьетро.
– Налево! – бросил Бомарше.
Тем временем, стоя в проеме входной двери, Командор наблюдал за этой схваткой как за театральным представлением. Его лицо все еще было скрыто капюшоном. Он чуть было не зааплодировал, увидев, как Черная Орхидея прыгнул на люстру и перелетел на ней из одного конца кафе в другой, чтобы приземлиться среди трех «баснописцев», одолевавших Сапфир. Обслуживающий персонал кафе и некоторые посетители не из числа сражающихся упали на пол, закрыв головы руками. Бились стаканы, чашки и бутылки; ломались этажерки; зеркала взрывались, извергая снопы осколков; стулья трещали.
И вдруг все прекратилось.
Виравольта и Бомарше, оба растрепанные, посмотрели друг на друга.
Шевалье д'Эон выпрямился.
Сапфир сделала то же, надевая свой парик задом наперед и пытаясь отыскать в беспорядочной куче свое платье.
Вокруг валялись двадцать тел, некоторые прямо на полу, другие в нелепых позах, положив руки на столы и стулья. Слышалось хрипение. Повсюду виднелись следы крови, битое стекло и куски деревянной мебели. Как после урагана.
Медленно стали подниматься с пола и посетители, вернее, уцелевшие.
Пьетро бросился к выходу.
Но Командор исчез.
Остались лишь черный плащ и красная роза, а сам он как будто испарился.
Пьетро опустился на колени, нахмурившись, взял в руки розу и долго разглядывал ее.
Он отбросил розу в дальний угол, встал на ноги и направился к одному из агонизирующих «баснописцев». Тем временем Бомарше с отвращением очищал шпагу от крови, Сапфир оправляла наряд, а д'Эон складывал веер, который спрятал затем в декольте, между накладных грудей.
– Мне это совсем не нравится, я чувствую боль в икре, – сказал д'Эон.
– Которая у вас, между прочим, очень изящна, – проговорил Бомарше.
– Льстец.
– Не волен обвинять…
– Как бы там ни было, ваш удар превосходен.
– Неправда ли?
– Люблю я эти литературные кафе, – сквозь зубы прошипел Пьетро.
Он небрежно схватил фальшивого Баснописца и сдернул с него капюшон. Мужчина, раненный в живот, все еще дышал, но его взор начал затуманиваться. Пьетро дал знак Сапфир подать ему один из ее кинжалов. Он схватил умирающего за волосы и направил острие оружия прямо ему в глаз, взгляд которого выражал лишь панику.
– Кто такой Баснописец?
Мужчина пытался что-то произнести. Струйка крови вытекла
– Где он скрывается? Отвечай!
Мужчина издал хрип. Пьетро наклонился.
– Что-что?
– Эр… Эрбле… Ос-ос… Особняк…
И глаза его закрылись навеки.
– Сапфир? Вольф? Ронак?
– По седлам. У нас есть работа.
Он нашел свою треуголку, упавшую во время битвы, и водрузил ее на голову.
На груди он поправил орхидею.
Нехорошая улыбка играла у него на губах.
– Дело не ждет! – закричал он.
Обезьяна-Король
Королевское поместье Шуази
Дорога на Марли
В окна дворца Шуази хлестал дождь; король снова и снова прокручивал в голове недавние разоблачения.
Оцепеневший, он не отрываясь глядел на пляшущие в камине языки пламени.
Из письма Шарля де Брогли он узнал о существовании Тайной службы. Он был ошеломлен. Или, скорее, он начал понимать, что нужно быть готовым ко всему. Итак, его дед в течение двадцати лет пользовался услугами особых агентов в рамках Черного кабинета!
Людовик, как и герцог д'Эгийон до него, был совершенно растерян, обнаружив существование параллельной дипломатии. И сейчас, когда он сам оказался во главе государства, ему следовало взять на себя управление этой государственной машиной, еще более сложной, чем спектакли эпохи де Люлли! Людовика смущало не только столь быстрое погружение во все политические дела: он находился на краю пропасти, узнавая о том, какие теневые методы использовала Тайная служба, чтобы посадить на польский престол французского принца, единственным результатом чего стал раздел страны; как она пыталась противостоять английской мощи со столь же ничтожными последствиями; как лишь в Швеции она добилась успеха. Возникал вопрос: если не принимать во внимание Швецию, в чем еще был прок от этой службы?
Граф де Брогли ожидал распоряжений. Итак? Следует ли Людовику объявить об окончательном и бесповоротном роспуске этой агентуры, или же вновь активизировать это подпольное «агентство» и продолжить дело деда? В довершение всего он узнал, что контрразведчики в Вене сумели прочитать сообщения, которые агенты Тайной службы передавали при помощи шифров. В этих шифрах Людовик мало разбирался. Нужно было пересмотреть сами формы деятельности этой сети. Он покачал головой. Наконец, даже имена этих агентов погрузили его в беспокойные размышления. Дюмурье, Бретей, д'Эон, Бомарше, не говоря уже об этом венецианце, Виравольте, слуге двух господ! Их репутациям, если связь между ними станет общеизвестна, будет нанесен немалый вред – а краеугольным камнем в этой конструкции являлся граф де Брогли, заклятый враг герцога д'Эгийона, который представал то конспиратором высокого полета, то второразрядным ловкачом!
Шарль де Брогли защищался: нет, он никогда не участвовал в заговоре против королевства, а все распоряжения ему лично отдавал монарх. Он напоминал, что его ссылка стала результатом происков герцога д'Эгийона и Дюбарри и что ему всегда приходилось быть козлом отпущения. Он разъяснял основы организации Тайной службы и называл имена некоторых агентов: почтовый интендант д'Огни, дворцовый служка Гимар, передававший поручения, а также Дюбуа-Мартин, в обязанности которого
