грязные тарелки подальше от себя и стал опять читать статью Джулии. Когда он закончил, то посмотрел в окно и вспомнил о вчерашнем поцелуе. Ему не следовало бы делать этого, но она была так хороша и было очевидно, что она чертовски счастлива, что он заехал. Так что не поцеловать ее он не мог. Сейчас он думал о том, что кроме поцелуя могут возникнуть и другие опасные искушения.
— Мистер Бут? — вдруг раздался сзади незнакомый голос.
Перед Джибом появился человек, державшийся за спинку стула. Это был высокий мужчина, он казался строгим, но привлекательным, правда, несколько одутловатым.
— С кем я говорю?
— Моя фамилия Хьюгз. Гарлан Хьюгз. Я — управляющий «Континенталя».
Джиб подумал, что представший перед ним человек именно тот, за кого себя выдает. Его вид вполне соответствовал должности: темные гладко зачесанные волосы, черный костюм и золотые часы на цепочке с брелоком-самородком.
— А в чем, собственно, дело? — спросил Джиб.
— Сначала я представлюсь. Я также являюсь президентом горнодобывающей ассоциации. Я слышал, что вы собираетесь открыть дело с Роули Брауном?
— Да, это верно.
— И как там обстоят дела? Как Ратлинг Рок? — улыбаясь говорил Хьюгз, но это была надменная улыбка.
— Слишком рано еще делать выводы, — сказал Джиб. — Я буду держать вас в курсе.
Про себя же Джиб подумал, что, когда он начнет, и если вообще начнет снимать «плоды», то горнодобывающая ассоциация узнает об этом последней.
— У вас безупречная карьера, мистер Бут, — ехидно заметил Гарлан.
Джиб оторвался от еды и спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Я регулярно просматриваю журнал «Инженерное и горное дело».
— Сомневаюсь, чтобы вы видели мое имя на страницах этого журнала.
Хьюгз улыбнулся с трудом. Джиб никак не мог понять, говорит он искренне или смеется над ним.
— Вспомните Ласт Чане, в Неваде, где вы в бригаде вместе с другими рабочими устроили переполох. Там даже управляющий исчез. Помните?
Джиб вернулся к еде и пробурчал:
— Исчез лишь на пару недель. Потом мы его вернули. И наши требования были удовлетворены.
— Да, да… восьмичасовой рабочий день, четыре доллара в день… Это же грабеж!
— А это кому и как посмотреть. Я бы сказал, за настоящую работу надо и достойно платить, — сказал Джиб и посмотрел на Хьюгза. — Не беспокойтесь, Хьюгз, вас я не собираюсь похищать.
— Вы крепкий орешек, Бут! Вы без особого труда получаете многое.
— Об этом вы тоже прочитали в вашем горном журнале? — спросил Джиб, отпивая кофе.
— Не заноситесь, Бут! Я о вас многое знаю. Я слышал, что вы картежный шулер, были даже королем среди горняков — картежников в Айдахо. А здесь, в Стайлсе, каждый знает, что револьвер у вас всегда наготове.
— Да, немало паразитов пришлось раздавить в свое время. Шериф многое может обо мне рассказать, — сказал Джиб, интересуясь, откуда Хьюгз все разузнал о нем.
— Нам, здесь в Стайлсе, не надо неприятностей. А какие у вас намерения относительно миссис Мэткаф?
Джиб отложил вилку. Как же он сразу не догадался. Все дело в Джулии. Джиб сказал:
— А какое ваше дело?
Хьюгз смотрел на него не мигая.
— Я полагаю, что меня это касается, как никого другого.
— В самом деле? — сказал Джиб, надменно ковыряясь зубочисткой в зубах. — Ну, ладно, в таком случае я вам все скажу. Во-первых, я убирал у нее в доме, еще бы надо доски прибить. Затем, я думаю получить у нее поцелуй и хочу забрать ее деньги.
Глаза Хьюгза сузились, и он со злостью произнес:
— Слушай, ты, подонок, Джулия Мэткаф порядочная женщина. Если ты хочешь развлечься, то для таких, как ты, есть заведение миссис Лавинии и тебе это будет стоить всего два-три доллара.
Джиб почувствовал, что не в силах сдержать себя.
— Позвольте вам, мистер, что-то сказать… Миссис Мэткаф меня вполне устраивает… и она не будет мне стоить ни цента… мне даже не придется тратиться на обед…
Слова вырывались сами по себе, и Джиб сразу о них пожалел. Но было поздно. Не успел Джиб сориентироваться, как Хьюгз бросился на него через стол, схватил его за грудки и уложил на стол. Но Джиб пришел в себя и ответный удар уложил Хьюгза на пол, стул полетел вслед за ним.
Посетители кафе разом замолчали. Хьюгз медленно поднялся, вид у него был жалким:
— Ну, сукин ты сын… Я еще полюбуюсь, как тебя повесят.
Джиб вытащил из кармана несколько монет и положил их на стол. Это были деньги за завтрак.
— Полегче, приятель. Я мог бы принять это за угрозу, — сказал ему Джиб. Он оделся и, не посмотрев ни на кого, вышел из кафе.
Джиб шел по тротуару, обдумывая происшедшее и вспоминал, что он наговорил этому придурку.
Он ругал себя за то, что сказал о Джулии. Хьюгз, может быть, и не передаст слово в слово, но основную мысль сказанного он непременно сообщит Джулии. Чем больше он думал об этом, тем сквернее себя чувствовал. Единственное, что он хотел сейчас — выпить и покурить. Карты тоже были бы кстати.
Уже подходя к двери Бон Тона, он услышал, как кто-то позвал его. Это был Барнет Кейди. Он догонял Джиба. Было видно, что Кейди в курсе того, что недавно случилось в Пиккексе.
Барнет схватил Джиба за рукав и сказал:
— Я хочу с тобой поговорить.
Увидев, как Барнет сердит, Джиб почувствовал себя еще хуже. Барнета он уважал. Обмануть Барнета было так же трудно, как и доктора. Он видел Джиба насквозь.
— Поговорим у меня, в офисе, — сказал Барнет. Джиб пошел за ним; они прошли тюрьму и лавку
Блюма, не проронив ни слова. Он остановился у вывески: «Барнет Кейди, эсквайр. Адвокат».
Барнет открыл дверь. Он кинул шляпу на вешалку и показал Джибу, чтобы тот проходил. Они прошли в маленькую комнату, заставленную книгами и папками. Здесь же находился длинный стол и шесть стульев.
— Садись, — сказал Барнет голосом, похожим больше на команду, чем на приглашение.
Джиб подчинился и спросил, чтобы разрядить ситуацию:
— Как поживает Дотти?
Откинувшись на спинку стула и скрестив ноги, Барнет выглядел мрачными и злым:
— Дотти в порядке. А твоя дурная слава по-прежнему идет впереди тебя, что очень расстраивает Дотти.
Джибу было неприятно это слышать, он всегда любил и уважал Дотти Кейди. Она не была чопорной, как другие важные дамы в этом городе.
— Я слышал, что ты наговорил возмутительных вещей о миссис Мэткаф.
— Это Хьюгз наболтал?
— Мы сейчас говорим не о Гарлане, а о тебе.
— Черт побери, Барнет, это все сплетни. Я не произнес ничего неуважительного по отношению к миссис Мэткаф. И, если бы Хьюгз не спровоцировал меня, то я вообще бы ничего не сказал.
— А что конкретно ты сказал?
— Я не сказал ничего дурного, я лишь намекнул. Барнет, казалось, теряет терпение, он постукивал пальцами по столу:
— На что конкретно ты намекал?
Джиб не мог смотреть в глаза Барнету, а уставился в потолок, обдумывая свой ответ:
— Я думаю, что я намекал на свою близость с ней. Барнет ничего не сказал. Джиб чувствовал себя опять
