Джек надел куртку и шляпу, взял мешочек для денег и револьвер, подхватил Шебу с кресла и спустился к машине. Посадил собаку на переднее сиденье, открыл багажник и бросил в него мешочек. Затем поехал на Коммерс-стрит и купил газету в киоске на углу. Вернувшись в машину, заметил на заднем сиденье узел грязной одежды, связанный пижамной штаниной, который оставил семь-восемь дней назад. Огляделся: где стакан воды? Нервы шалят. Проехал полквартала назад к «Карусели», проверяя, правильно ли написаны имена девочек на афише. Несколько туристов из Топеки разглядывали журналы на уличной стойке. Джек представился, пожал им руки, дал свою визитку, забрал собаку из машины и поднялся по узкой лестнице.
Зайдя в пустой клуб, он почувствовал, как же хорошо все сложилось: он бросил школу в Чикаго, где его прозвали Живчиком, спекулировал билетами у бойцовских арен, продавал гвоздики у танцплощадок, а теперь он владелец клуба, известная персона, в газетах ему дают рекламу, на какую способна только Америка.
Джек зашел к себе в кабинет, позвонил местным налоговикам и сообщил, что вынужден перенести назначенную встречу, потому что не смог получить правильно заполненные документы. Эту фразу предложил его адвокат. Ему назначили другое время, и он пообещал принести тринадцать тысяч наличными, чтобы уладить дело о неуплате. Тоже фраза адвоката.
Он прошел в бар, налил воды и проглотил очередной «Прелюдии». Чтобы день бежал быстрее, и веселее думалось. В кабинете зазвонил телефон. Он поспешил туда и взял трубку. Это был Джордж. Ему позвонили. Тот человек в городе. Тони Асторина. В «Карусели», в полдень.
В задней комнате лаяли собаки, просились на улицу. Джек сел в машину и проехал полтора квартала к гастроному «Ритц». Купил полдюжины сэндвичей, напитки и вернулся в клуб.
Позвонил его брат Сэм. У него появились новые идеи насчет производства этих пластиковых вертушек, которые крутятся на высоких оградах перед станциями техобслуживания и автомобильными парковками, чтобы вид был более праздничный.
Позвонили из «Таймс-Геральд».
Позвонила стриптизерша по имени Двойной Восторг.
Позвонили с радио «КЛИФ».
Позвонил детектив Рассел Шивли.
Позвонил брат Эрл. Попытался отговорить Джека от идеи с вертящейся доской. Джек хотел изготовить приспособление для упражнений – две фибролитовых пластины, между ними что-то вроде диска с подшипниками. Становишься на них и крутишься. И приятно, и для мышц полезно.
Вошел Тони Асторина, коротко, по-боксерски, кивнул и махнул рукой. Казалось, на другие движения он не способен. На его лице было написано: где мой кофе? Кофе у Джека прямо здесь. Они поговорили немного о том о сем. Тони было под сорок, но одевался он как юнец. Глаза на одутловатом лице превратились в щелки. Он сообщил, что ему нужно кое-где быть через сорок пять минут. Это прозвучало солидно. Джеку неприятно было услышать такое. Хотелось верить, что Тони заинтересован в их беседе, а не просто заскочил убить время.
Из задней комнаты доносился лай, приглушенный и хриплый, словно из китайской деревни.
Наконец Тони сказал:
– Ростовщичество – это не для нас, Джек. Есть люди, которых я могу тебе рекомендовать. Но не буду утверждать, что так и поступлю. Все эти клубы, я не знаю… слишком шаткое предприятие.
– Меня знают в четырех городах, даже в пяти.
– У тебя репутация такая: Джек Руби – упертый еврей. Попросту говоря. Еще со времен профсоюзов.
– Сборщиков металлолома и мусорщиков.
– У него на счету много чего.
– Я слишком скандальный. Все дело в темпераменте, я просто взрываюсь. Моя теория – надо забирать мяч. Действовать жестко и быстро, и они опомниться не успевают, как ввязываются в спор. Через десять секунд я уже невинный младенец.
– Но я тебе о чем говорю? Дело не в темпераменте. Вопрос в том, откуда возьмутся деньги, чтобы вернуть долг.
– Из бизнеса. От клубов. И еще от нескольких дел, которые я затеваю в окрестностях. Я что хочу сказать… Ты же на короткой ноге с Кармине.
– Кармине. Я не могу подойти к нему с этим. У Кармине гигантский – даже говорить не стану – гигантский оборот, ты даже представить не можешь. Думаешь, он целыми днями занимается бизнесом? У него для этого есть организация. Этот человек ездит на совещания. У него постоянно встречи. Он правит страной, Джек.
– А ты замолви за меня слово. Зарони мысль.
– Ему столько всего выкладывают. Причем такое, о чем я вообще не слышал. Как, например, я только что узнал о Кеннеди и этой женщине. Продолжается два года. Mo постоянно рассказывает Кармине.
– Что за женщина?
– Ты знаешь Mo?
– Джанкана.
– Сэм.
– Джанкана.
– Два года Кеннеди пердолит эту женщину, которая любовница Сэма. Первого я не знал. Они занимаются этим в Нью-Йорке. В Лос-Анджелесе. Минут двадцать в Чикаго, раз-два, когда он приезжает туда собирать средства.
Джек попытался это представить.
– А Кармине все докладывают. Она видела его там или сям, он сказал то, он сказал это. Два года, Джек. Они этим занимались в Белом доме.
Джек и помыслить не мог, что президент Соединенных Штатов трахается с любовницей Момо Джанкана. Тут какая-то ошибка. Это же парень с «Пятака» в Чикаго, из Города макарокников в пяти или шести кварталах от дома, где вырос Джек. Джек был личным другом двух головорезов Mo. Он годами слышал имя Джанкана. С тех времен, как того называли Муня. Бригантину для Банды-42 гонял. Пятьдесят или шестьдесят раз арестовывали. Сидел в Джолиете. Сидел в Ливенуорте. Сейчас он авторитет в Чикаго, Лас- Вегасе и так далее. Но делить любовницу с президентом? Джек понял, что тяжело будет вернуться к разговору о ссуде для провалившегося бизнеса.
Тони все еще сидел в кресле, но только с виду. Он уже собрался уходить, Джек заметил по его рукам нетерпение, будто у завязавшего курильщика.
– Джек, я пришел к тебе по старой памяти.
– Как мы плавали на крыше «Капри».
– Я и говорю. Я не просто кофе попить зашел.
– Я ценю, Тони.
– Я пришел, потому что мы вместе уже давно.
– Мы трахались в смежных комнатах.
– «Гавана», матерь божья.
– Тони, я собираюсь раскрасить клуб. Совершенно по-новому. Основным цветом будет красный шелк, как в старые добрые времена. Скоро возобновятся съезды. Может, у Кармине как-нибудь найдется свободная минутка подумать об этом, пока он в машине едет.
– Я бы хотел оставить тебе хоть какой-то проблеск.
– Ценю.
– Я просто его катаю. На самом деле гораздо важнее другое. Каждое утро я надеваю на него жилет. И хорошенько затягиваю.
– Какой жилет?
– Его бронежилет. Он же, мать твою, страной правит.
Они пожали друг другу руки у лестницы. Затем Тони обнял расчувствовавшегося Джека.
– Хочу кое-что сделать. Я пришлю тебе доску-вертелку. У меня есть такая, хочу, чтоб ты попробовал. Тестовая модель. Тони… Мы же
