– Читал, не ври. Там говорится, что президент, блядь, проезжает под твоим окном. Это здание выходит, блядь, на Элм-стрит. А ты почти весь день сидишь на шестом этаже, так? Его машина двинется по Хьюстон прямо на тебя. Потом дальше по Элм-стрит. Медленно и чинно проедет мимо. Именно там, где работает Освальд. Именно в то время, когда он сидит у окна и обедает. Совпадений не бывает. Мы не знаем, как это назвать, поэтому говорим «совпадение». Это случилось потому, что ты так сделал!
Покрасневший Ферри почти кричал. Ли велел повернуть налево. Ферри вцепился в руль.
– Ты все прекрасно понимаешь. Тебе показывают, что нужно сделать. Мы не устраивали тебя на работу в это здание, не разрабатывали маршрут кортежа. У нас нет такой власти. Нечто иное управляет этими событиями. Нечто вне восприятия. Это нечто вышибает тебя из хода истории. Наверное, ты до сих пор понимал все наоборот. Ты хотел войти в историю. Это неверно, Леон. На самом деле тебе нужно выйти. Выскочить. Выпрыгнуть оттуда. Обнаружить свое место и имя на другом уровне.
Ли направил его на Хьюстон-стрит, и они припарковались у старого здания суда, лицом к югу, спиной к книжному складу в полутора кварталах. Ферри вытер слюну с уголков рта. Казалось, он выдохся. Ли спокойно смотрел в окно.
– Событие ждет своего часа, Леон.
– Мне нужно быть на работе в восемь.
– Это здание стоит и ждет, когда на нем сойдутся в одну точку Кеннеди и Освальд.
– Как вы узнали, где я живу? Просто любопытно. Феды не знают. Они только знают, где я работаю.
– Вот так мы и узнали. Проследили за тобой от работы к дому. Мы в тебе больше заинтересованы, чем они. Знаешь, я просидел в машине у твоей ночлежки полночи. Боялся к тебе зайти. Теперь, когда все должно случиться, я напуган до полусмерти. По всем жилам гуляет страх. Что мы творим? Хаос? Страдания, блядь? У всех будет рак. Я сидел в машине й боялся встретиться с тобой. Думал, что мы делаем с беднягой Леоном? Он же видел в газете – с Харвуд на Мэйн, с Мэйн на Хьюстон, с Хьюстон на Элм-стрит. Будто страшная детская считалка. Он станет на колени у окна, и это случится. А я – один из них. Я подстрекатель. Я идиот, который за это в ответе.
Ли вынул из кармана жвачку и разломил пополам. Половину протянул Ферри, но тот выбил ее из руки.
– Где винтовка?
– В гараже, в пригороде, где Марина живет.
– Когда все кончится, тебя увезут в Галвестон. Я там встречу. Так мы окажемся на один город дальше места происшествия. В Галвестоне приготовлен самолет. Улетим на Юкатан. Там есть Мерида. Тебя перевезут через полуостров, посадят на корабль и отправят в Гавану. Ты им нужен в Гаване. Это подходит для их целей, так же, как и для твоих. Корабль готов. Тебе дадут имя и документы. – Ферри печально посмотрел на него. – Или же здесь что-то еще. О чем мы не знаем. Например, нас обоих убьют на Юкатане.
Ли хмыкнул, выдохнув через нос. Затем повернулся и посмотрел на часы, прикрепленные к знаку «Херц» на крыше склада. Вылез из машины и двинулся по улице.
Сразу после обеда он прошел мимо кабинета Роя Трули на первом этаже. Мистер Трули, человек, нанявший его, беседовал с одним из книготорговцев. Ли увидел, как тот протянул мистеру Трули винтовку. Еще два или три человека стояли в дверях и обсуждали ее. Ли подошел ближе. Торговец говорил, что купил только две винтовки. Одну, 22-го калибра, – сыну на Рождество. Вторую, для охоты на оленя, разглядывал мистер Трули. Парни в дверях перешучивались. Затем торговец убрал винтовку 22-го калибра в коробку, направился к лифту и нажал шестой этаж. Ли не удивился тому, что принесли винтовки. Чему тут удивляться? Все для него. Все происходящее связано с ним.
Ти-Джей Мэкки стоял перед Архивом округа. Перешел через улицу к треугольному газону между Мэйн-стрит и Элм-стрит. Посмотрел на рельсы над тройным туннелем. Затем не спеша пересек Элм- стрит и остановился на покатом газоне у колоннады. Подошел к тюремной ограде, которая отделяла парковку Повернулся лицом к Элм-стрит. Снова подошел к указателю автострады Стеммонс. Всюду носятся машины. Он посмотрел на небо и облизнул губы.
Позже Мэкки сидел в темном «форде» чуть подальше от центра и разворачивал сэндвич. Это был район старых мясохладобоен – частично замощенные рельсы, штукатурка со стен обвалилась, торчат голые кирпичи со строительным раствором. Все возможное пространство отведено под парковку – подъездные аллеи, запыленные участки, старые погрузочные площадки. Стояла звенящая полуденная тишина. Такая уединенность в полутора кварталах от толпы и машин удивляла.
Он наблюдал, как неуверенно приближается Освальд.
Понятное дело, Освальд хочет быть единственным стрелком. Так всегда с одиночками, людьми, которые неизменно стремятся к некоему решающему мгновению. Его легко в этом убедить. Но придется также удостовериться, что Освальд не станет стрелять, пока лимузин не двинется к тройному переходу. Ти-Джею нужен перекрестный огонь. Если Освальд промазывает, то в основной позиции оказывается второй стрелок – машина перед ним будет почти в лоб. Ти-Джей не верил в меткость Освальда. Этот паренек не попал со ста двадцати футов в генерала Уокера – неподвижного человека в освещенной комнате. Его «маннлихер» – старое, грубое, ненадежное оружие. Если он промажет, когда машина будет еще ехать по Хьюстон-стрит в его сторону, и у второго стрелка не окажется свободной линия огня, мы все разойдемся ни с чем. Освальд – стрелок исключительно резервный. Его задача – оставить интересные исторические артефакты. Заметное оружие, вырезки и накопленные документы, связанные с его увлечением Кубой.
Ти-Джей понял, что Освальд заметил машину – он слегка наклонил подбородок. Подошел и забрался внутрь с сэндвичем и пакетом молока.
– Как новорожденная?
– Нормально. Вполне неплохо.
– Он поедет в твою сторону. Свернет с Мэйн и поедет на тебя по Хьюстон, – сказал Ти-Джей. – Не стреляй в это время. Рано. Это легкий выстрел, самый легкий из всех, но они будут смотреть прямо на тебя. Головной автомобиль, около пятнадцати копов на мотоциклах, восемь человек в машине Секретной службы, четверо из них висят на подножке. Все скучкуются вокруг президентского лимузина и будут смотреть в твою сторону. Если выстрелишь, сразу узнают, откуда. Здание наводнят полицейские. Так что очень советую. Настаиваю, и не просто так. Жди. Жди, когда повернут на Элм-стрит и поедут к туннелю и автостраде. Это несложный выстрел. Целься в среднюю часть тела или в ту, которая будет видна через прицел. И жди. Жди, когда он свернет на Элм-стрит. Потом жди, когда он проедет дуб. Он должен миновать тот дуб. Я прикинул, что первый выстрел будет в двухстах футах. А дальше все зависит от скорости реакции водителя. Думаю, что звук отрикошетит к туннелю. Они не поймут, откуда выстрел. Ты сидишь у них за спиной, и тебя труднее будет обнаружить. Выиграешь несколько секунд. Может, секунд десять, чтобы спуститься по лестнице. Все- таки есть разница. Жди. Обязательно жди. И не вздумай показываться в окне, пока машина не доедет до дуба. Жди, когда она минует его.
У этого плана была одна особенность, которую не могли обеспечить сложные ступени и усовершенствования Уина Эверетта. Везение. Освальд снял листок салата с хлеба и съел его отдельно.
– Как только окажешься на улице, быстро уходи. Недалеко от твоего дома есть бульвар Джефферсон. Иди в западную часть, по северной стороне улицы, к дому 231. Это кинотеатр с испанским фасадом. Он будет открыт. Открываются они в двенадцать сорок пять. Зайдешь, сядешь, посмотришь кино. В Галвестон мы увезем тебя к ночи, на рассвете уедешь из страны.
Мэкки скомкал обертку от сэндвича и выкинул в окно. Вынул из кармана четыре патрона. Подбросил их в руке, затем уронил в пакет Освальду.
– Вряд ли тебе понадобится больше четырех.
– Времени не будет.
– Доверяй своим рукам.
– Я разрабатывал затвор тысячу раз.
– Как назвали дочку?
– Жена дала имя Одри, в честь Одри Хэпберн, которая играет в «Войне и мире». По Толстому. Но второе имя у нее Рэчел. Мы зовем ее Рэчел.
– Ты получишь удовольствие от операции, – сказал Ти-Джей.
Он смотрел, как Освальд вышел из переулка на Гриффин-стрит и направился к юго-западу, на
