— На первой полосе маленькая заметка, — ответил он. — Подожди. Я посмотрю дальше.
До Лили донесся шелест бумаги. Стоя возле окна, выходящего на озеро, и кутаясь в шаль Селии, Лили мертвой хваткой вцепилась в трубку. Казалось, прошла вечность, прежде чем Джон снова заговорил:
— О’кей. Не так плохо. На первой полосе краткое изложение событий за неделю. А прочие материалы в основном посвящены другим людям.
— Каким?
— Да так. Разным историческим личностям.
— Историческим?
— Ну да. Всякие сексуальные скандалы, связанные с ними
У Лили внутри что-то оборвалось.
— Что ты имеешь в в-в-виду?
— Ну, они пишут о знаменитостях, которые оказывались в центре громких дел. Полагаю, это хорошо. Если они отвлеклись от тебя, значит, им больше нечего о тебе написать.
— Они что, сравнивают меня с этими людьми?! — возмутилась Лили.
— Да, но читатель, имеющий хоть одну извилину, поймет, что ситуации слишком непохожи! Невозможно ведь сопоставить кардинала Россетти с президентом-волокитой, застигнутым врасплох, или с высокопоставленным дипломатом, очутившимся в постели шпионки, или с голливудским актером, забывающим застегнуть ширинку.
— Но вдруг у их читателей нет и одной извилины?
— Люди гораздо умнее, чем мы думаем, — спокойно заметил Джон. Эти слова могли бы убедить Лили, если бы их произнес не представитель прессы. Пресса умеет манипулировать людьми. Лили знала это по собственному опыту. — Оскорбительно и пошло копаться в истории ради подобных фактов. Конечно, тут есть намек на их сходство с последним скандалом. Но это сравнение приведет к противоположным результатам. Прочтя про все эти ужасы, люди сами увидят, сколь ничтожны на их фоне обвинения против тебя и кардинала.
— Проблема в том, — возразила Лили, судорожно вздохнув, — что сравнения действенны лишь тогда, когда приводятся д-д-достаточно часто. Но детали моего дела очень скоро будут забыты, а само оно в памяти общественности приобретет такой же размах, как и эти исторические факты.
— Значит, ты должна бороться.
— Но как?
— Есть только один способ — через суд. К этому газеты прислушаются.
Лили опустила голову и закрыла глаза.
— Конечно, прислушаются. Как и все остальные. Мне н-н-надо идти, — добавила она шепотом и положила трубку.
Глава 10
Большую часть дня в воскресенье Лили проклинала собственную беспомощность. При этом она снова и снова размышляла о том, возможен ли судебный процесс, и даже представляла себе, с каким триумфом выйдет из зала заседания. Лили воображала, что суд примет решение в ее пользу, и она будет полностью отомщена. По ее делу вынесут какое-нибудь невероятно пространное заключение с такими формулировками, которые заставят прессу впредь хорошенько думать, прежде чем отважиться разрушить чью-либо жизнь. Лили мечтала о триумфальном возвращении в Бостон: директора Винчестерской школы уволят за то, что он сдался перед натиском прессы, владелец Эссекского клуба будет униженно умолять ее вернуться на работу. Терри Салливана выгонят из газеты, Пол Риццо разобьется на своем проклятом мотоцикле, а Джастина Барра с позором выставят из города.
Но как только Лили вспоминала о том, что ожидает ее при передаче дела в суд, мгновенно наступало отрезвление. Все станет даже хуже, прежде чем дела поправятся. Нет, пожалуй, она все-таки не готова к подобным испытаниям.
Но что же делать? Утром в субботу Джон сказал, что у него есть какое-то оружие. В воскресенье он не повторил этого, но, возможно, просто потому, что Лили слишком быстро повесила трубку. Она не понимала, о чем идет речь и можно ли настолько доверять Джону, чтобы воспользоваться его помощью. И еще одно: не обратит ли он это оружие против нее самой, как сделал Терри Салливан, исказив ее слова?
Но независимо от того, доверяла ли она Джону, Лили помнила о том, что он каждое утро читает свежие газеты… Лишенная телевидения и радио, она боялась позвонить в Бостон. Ведь тогда, возможно, кто-нибудь попытается добраться до нее через Поппи. Майде звонить Лили вовсе не хотела. Так что, в конце концов, утром в понедельник она все же набрала номер Джона.
— Ты мой единственный канал связи с внешним миром. — Лили старалась говорить как можно беззаботнее. — Что там сегодня пишут?
— На первой полосе ничего, — ответил Джон. — Зато есть кое-что на пятой. Ватикан полностью очистил кардинала от подозрений и осудил «Пост» за безответственность. Газета извинилась перед кардиналом.
— Они признали, что вся история выдумана? — выдохнула Лили.
— Нет. Но извинились перед кардиналом.
— Да? — Лили ждала продолжения.
— Да. В очень краткой заметке.
— А обо мне там упоминается?
— Только в самом начале.
— Ты не мог бы п-п-прочесть?
Джон начал читать ровным голосом:
— «Проведя собственное расследование, Ватикан заявил, что недавно ставший кардиналом Фрэнсис Россетти признан полностью невиновным в том, что якобы имел неподобающие отношения с певицей из ночного клуба Лили Блейк. Ведя свое расследование, Ватикан подробно интервьюировал ближайших к кардиналу людей, так же как и самого кардинала. В официальном заявлении, полученном вчера вечером из Рима, утверждается: 'Нет никаких фактов, доказывающих, что обвинения, предъявленные на прошлой неделе, хоть в чем-то соответствуют истине'. Далее в заявлении подвергается резкой критике 'безудержная погоня за скандальной информацией', поразившая ныне всю страну и угрожающая нанести 'непоправимый вред даже людям с безупречной репутацией, к коим относится и кардинал Россетти'».
Лили замерла в ожидании.
— Дальше? — спросил Джон.
— Да, пожалуйста.
— «Пресс-секретарь Бостонского епископата похвалил оперативность и тщательность, с которыми Ватикан осуществил расследование. 'Эти своевременные меры позволили кардиналу Россетти в кратчайшие сроки вернуться к работе с бедными, обездоленными и нуждающимися людьми', — сказал он».
Джон немного помолчал.
Лили ждала.
«Отвечая корреспонденту «Пост», кардинал повторил эту мысль. 'Надо сделать еще очень много, — заявил он. — Было бы очень жаль, если бы из-за вымышленных обвинений и безответственности репортера пострадало богоугодное дело'».
Джон снова смолк.
— Это все? — спросила Лили.
— Почти. Еще только одна фраза: «'Пост' приносит официальные извинения кардиналу и Бостонскому епископату».
— Это все?
