– Смотри, кто со мной пришел. Это мой друг. Я думаю, – шепотом прибавила она и коротко взглянула на Джордана.
Он присел на корточки у кровати так, чтобы оказаться в поле зрения Кэролайн.
– Точно. Здравствуйте, мисс Эллис.
– Кэролайн, – поправила Кэйси. – Окончание колледжа было критической точкой. После этого она отказывалась отвечать моим друзьям, если они не называли ее по имени. Ей хотелось, чтобы они и к ней относились как к подруге. Правда, мам? – Не дождавшись ничего, кроме тихих хриплых вдохов и выдохов, Кэйси шутливо заругалась: – Могла хотя бы поздороваться.
После затянувшегося молчания Кэйси сама тяжело вздохнула. С каждым ударом сердца ее отчаяние усиливалось и в конце концов прорвалось неожиданной вспышкой обиды.
– Джордан работал у Конни. Это он создал сад при особняке. Мама, он великолепен! И картины у Конни на стенах тоже. Их написала его жена, Рут. У нее дом в Рокпорте. Я ездила к ней в пятницу. Она очень милая женщина.
– Кэйси, – предостерегающе произнес Джордан. Она проигнорировала его предупреждение.
– А еще я была в Эбботе. Так называется город, где вырос Конни. Я была там сегодня утром. Господи, неужели это было только сегодня утром?! Мне кажется, с тех пор прошла уже целая вечность. Я видела развалины обувной фабрики, где, вероятно, работала его мать. И школу, в которую он ходил. Теперь она закрыта. Детей возят на автобусе в другой город.
Кэйси чувствовала, что Джордан смотрит на нее. Она, обернувшись, тоже взглянула на него.
– Что? Что, Джордан, это неправильно? Я провела последние три года, рассказывая ей самые приятные и позитивные вещи, и это не помогло. Может, это поможет. – Она повернулась обратно к Кэролайн. – К тому же так я больше похожа на себя, правда, мам? Я всегда вела себя с тобой вызывающе. Я чаще спорила, чем соглашалась. Джордан в этом отношении более приятный человек.
– Мой отец мог бы с этим поспорить, – заметил Джордан, придвигая к себе стул. – Он меня не выносил.
– Потому что ты был «разбитым сердцем»?
– Обычно он называл меня «девчонкой».
– Простите? – не поняла Кэйси, потому что она не могла вообразить себе мужчину, в котором было бы меньше «девчачьего», чем в Джордане.
– Он звал меня так с самого детства.
– Почему?
– Потому что я любил рисовать. Потому что мне доставляло удовольствие работать в саду. В его списке мужских достоинств такие не значились. – Потом с циничной усмешкой добавил: – Поэтому я сделал то, что он хотел.
В его голосе ей послышалось раздражение. Он уже не просто констатировал факты, как до этого. Он говорил о своих чувствах, и это заинтересовало ее.
– Что именно?
– Начал играть в футбол. Наращивал мускулы и характер. Стал местной знаменитостью. Обо мне говорил весь город. Все девчонки мечтали о свидании со мной.
– И?.. – Она ждала продолжения.
– Я приглашал всех, которых мог, заигрывал то с одной, то с другой. Был настоящим бабником. И мне это отчасти даже нравилось. Но отчасти я ненавидел себя за это. Я сознавал, насколько все это мелко. В год окончания колледжа я повредил плечо – нет, не намеренно, но огорчаться я не стал.
– Господи Боже, – прошептала Кэйси, обнаружив еще одну пропущенную подсказку. Плечо Дэна. Оно болело, когда он был в напряжении.
– Когда я напряжен, поза меняется. И плечо начинает тянуть.
– А что же стало с девчонками?
– Когда футболу пришел конец? Они еще немного покрутились вокруг, но когда я вернулся в Уокер, потерялись по дороге.
– Почему ты это сделал?
– Вернулся? По двум причинам. Во-первых, потому что там дешево жить, а это было для меня выгодно, пока я начал свое дело. Да и мама умоляла меня вернуться домой. Сестры к тому времени повыходили замуж и разъехались…
– Вот еще одно, – перебила Кэйси. – Ты не рассказывал мне, что у тебя есть сестры.
– Ты не спрашивала, – напомнил он. – Было очевидно, что ты не хочешь знать обо мне никаких личных подробностей. Тебе нравилось заниматься со мной сексом, потому что я был практически незнакомцем, и поэтому ты ощущала вкус опасности и хотела шокировать Конни.
Она уже почти забыла о том, что ее мать находится с ними рядом. Но зато отчетливо услышала горечь в голосе Джордана. А ведь он был прав. Неизвестность, опасность, шок – это было так, но это было не все.
– Мне не казалось, что мы совсем незнакомы, – призналась она. – Точно так же, как с садом вообще. Я почувствовала какое-то притяжение, как только впервые увидела его. – Еще тише она добавила: – И как только впервые увидела тебя.
Глядя ему в глаза, она продолжала чувствовать это притяжение. Теперь оно стало даже сильнее и достаточно необычней, чтобы напугать ее.
– Заканчивай свою историю, – попросила она, чтобы преодолеть страх. – Про Уокер. Про то, как ты
