— Аккуратность, — поддразнил он. — Я не сетую, нет! Приятно общаться с женщиной, у которой нигде ничего не выбивается и не топорщится. — Он вдруг прикрыл глаза и проговорил с явным отвращением к самому себе: — Молодец, Коррей, это было очень мило.
— По крайней мере, это было честно, — пожав плечами, парировала она. — Если тебя возбуждают женщины, у которых вечно все выбивается и топорщится, — что ж, прекрасно.
— Они меня не возбуждают. Я гляжу немного дальше.
— Дальше возбуждения?
— Дальше тех штучек, что висят на нас для всеобщего обозрения. С возрастом я становлюсь более… корректным в плане одежды. Или лучше сказать — сдержанным. Нет, пожалуй, остановимся на «скромным».
— А-а-а. Скромным, значит. — Ее взгляд устремился на его облачение, которое можно было бы назвать модным, хоть и далеким от авангарда, но уж никак не скромным. — Весьма разумно.
— Тебе не нравится? — спросил он, разглядывая свой бледно-фиолетовый пуловер. — А мне казалось, ничего. Капельку необычен, но не слишком. — Он поднял на Коринну на удивление нерешительный взгляд.
— Продолжай, — протянула она льстивым тоном, поддразнивая его и сама не понимая, что делает. — Всегда хотела узнать, что движет мужчиной, когда он покупает одежду для своего гардероба.
— Да мало ли что движет. — Особенно в тех случаях, когда хочется произвести на кого-нибудь впечатление — вот как сегодня. Коррею потребовалось полчаса, чтобы решить, что же ему надеть. Подумал было о блейзере и слаксах, но отверг их как чересчур официальные для такого случая. Подумывал и о рубашке с джинсами, но отказался и от них из-за жары. В шортах у него были бы открыты ноги, и хотя он по этому поводу не комплексовал, все же опасался, что Коринна к такому зрелищу еще не готова.
— Ты предпочитаешь какой-нибудь цвет?
— Зеленый или голубой. Да, еще светло-фиолетовый.
— Придерживаешься какого-то стиля?
— Эффектного, — расплылся он в довольной ухмылке.
— Смотришься в зеркало? — помолчав, спросила Коринна.
— Конечно.
— Поправляешь на себе одежду?
— Разумеется.
Одна ее бровь взлетела вверх.
— Ну а крутишься так и эдак, заглядываешь через плечо, чтобы увидеть, не малы ли брюки?
— Такого не бывает. У меня там нет лишнего жира.
— У тебя его, похоже, нигде нет, — парировала она, — но ты такой огромный. Куда же все уходит?
— В рост, мадам, и в мускулы. Стальные мускулы.
— Тренируешься?
— Просто живу. Это отличная тренировка.
— Работник физического труда. Ясно, — кивнула она.
— Никто еще не жаловался на работу моих рук, — низко протянул он, но тут же оборвал себя. Двусмысленности, особенно с сексуальным подтекстом, слишком легко слетают с его языка.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — мгновенно отреагировала она таким же протяжным тоном, удивив, смутив и одновременно обрадовав его.
Коррей прокашлялся, потом потянулся за картофельными шкурками.
— Ты еще не пробовала. — Он ловко смахнул ей на тарелку немного шкурок. — Давай. Выскажи свое мнение.
Она внимательно рассмотрела угощение.
— Думаю, я уже сыта.
— Тебе не нравится их вид?
— Я в восторге от их вида, но я наелась.
— Проглоти одну, — скомандовал он.
— С какой это стати?
— Потому что я так сказал. Тебе они понравятся. Здесь чеддер и ломтики ветчины. Говорю же тебе, эти шкурки — просто деликатес.
Коринна молча смотрела на него.
Он указал пальцем на шкурки.
Она не шелохнулась.
— Я босс или нет? — поинтересовался он.
— Когда дело касается работы — да.
— Ты сказала, что будешь считать себя не на работе, только оставшись ночью в номере, одна.
— А ты сказал, что я могу позволить себе перерывы на завтрак, обед и ужин плюс еще на кофе.
— Я передумал. Итак… — он сделал глубокий вдох, — Золотое правило Кардинала номер один: никогда не спорь с боссом. — Он указал подбородком на картофельную шкурку. — Ешь.
— Мне казалось, ты хотел, чтобы я забыла это прозвище.
— И насчет этого я передумал.
— А еще ты сказал, что я могу поступать, как мне захочется.
— Я и в этом пункте передумал.
— Значит, у меня нет выбора?
— Ни малейшего.
К его удивлению, Коринна отрезала крошечный кусочек и положила в рот. Она поразилась: дело было не в восхитительном вкусе угощения, а в том, что она подчинилась Коррею. Нет, тут же поправила она себя, не подчинилась, поскольку он, собственно, и не приказывал. Простая дружеская пикировка, и она ей понравилась. Иначе зачем бы она так долго поддерживала эту беседу?
Собственно, вреда-то никакого и нет: ей действительно не нужно заботиться о весе.
По прошествии следующих двух дней она уже засомневалась, не слишком ли поспешным был тот вывод. Создавалось впечатление, что большая часть ее исследования проходила за какой-нибудь трапезой. Более того, все встречи проходили в разных ресторанах или отелях, в соответствии с желанием Коррея показать ей весь остров.
Помимо количества поглощенной ею пищи, Коринну поразили еще несколько вещей. Во-первых, она собрала невообразимую массу информации о Хилтон-Хэд и предлагаемых островом услугах. Во-вторых, если не считать предварительных знакомств, где он всегда присутствовал, Коррея она почти не видела. И в- третьих, она об этом сожалела.
Чисто профессионально ей хотелось ему угодить. Он предложил работу, и ей просто необходимо оправдать его надежды. На всех до единой встречах, организованных им, она была на высоте своей собранности и профессионализма, и это давало ей такое удовлетворение, какого она до сих пор не испытывала.
Да, Коррей ей нравится. Сей факт она осознала, лежа в постели поздно ночью в пятницу. Она этого не хотела, но так уж вышло. Он щедр — достаточно только взглянуть на тот изысканный номер, который он для нее выбрал. Он приносит неоценимую помощь — кого бы он ни просил, все выражали согласие поговорить с ней, одни более откровенно, другие менее, но все весьма учтиво. Он заботлив — чувствуя, что встреча затягивается, он приходил и забирал ее на перерыв. У него прекрасные манеры — если не считать одного-единственного случая нелицеприятной реплики в сторону коллеги, он вел себя исключительно по- деловому.
Он ее ни к чему не подталкивал. Не предлагал никаких танцев или полуночных прогулок по пляжу. И все это, вместе взятое, доказывало, что он наконец-то понял: они абсолютно разные люди и таковыми останутся.
И все же он ей нравился. Что ж, отлично, здесь нет ничего страшного. Коринна решила, что вполне может испытывать к нему расположение без ощущения угрозы, и именно поэтому рано утром в субботу,
