– Может быть, да. А может быть, нет. – Он перевел взгляд голубых глаз на нее, чуть улыбнулся. – А как вы?
– Волнуюсь из-за Рейчел.
– Вы давно дружите?
– Шесть лет, но иногда мне кажется, я знаю ее всю жизнь. Мы так похожи.
– Сегодня вы больше похожи на нее, чем обычно.
– Мертвенная бледность? Синева вокруг губ?
– Сегодня вы естественная. И очень красивая.
Джек сказал то же самое, но в устах Стива эти слова звучали иначе. Она сжала руку Рейчел.
– Он опять надо мной смеется.
– Нет. Просто сказал, что вы мне очень нравитесь, и я готов ждать, что вы обратите на меня внимание, так долго, сколько потребуется. – Прежде чем она успела обдумать эти слова, Стив добавил: – Значит, вы с Рейчел похожи. В чем именно?
– Она единственный ребенок, – без труда объяснила Кэтрин. – Я тоже. Она выросла в городе. Я тоже. Она ненавидела город. И я тоже его ненавидела.
– Почему?
– Чувствовала себя потерянной. Мне нравится, когда я знаю людей, которых встречаю на улице.
– Таких, как Рик?
– Да, таких, как Рик.
– Рейчел любит кино?
– Только хорошее. – Кэтрин вскинула бровь. – Даже не вздумайте предлагать.
– Я и не собирался. Вы бы чувствовали себя виноватой, сидя в кино, пока Рейчел борется здесь за жизнь. Но без еды вы не можете обойтись, а я не могу надолго отлучаться из больницы. Я бы предложил что-нибудь быстрое и легкое, вроде запеченных сандвичей с лососиной на пристани.
– Там, где едят туристы? – Кэтрин улыбнулась.
– Это быстро. И просто. Если проголодаетесь к двум, ждите меня у входа. У меня темно-зеленый «Си- Джей-7». – Стив быстро повернулся, проверил капельницу, затем, бросив смущенный взгляд на Кэтрин, вышел из палаты.
Вернувшись вместе с девочками, Джек пришел в уныние от того, что ничего не изменилось.
– Здесь был Бауэр, – сказала Кэтрин. – Он не казался очень обеспокоенным.
Но Джек страшно переживал. Рейчел угасала у него на глазах. Он воспринимал это как возмездие. Он позволил Рейчел уйти из его жизни. Позволил. Саманта была права. Он не боролся.
– Черт возьми, – пробормотал Джек, и его глаза вдруг наполнились слезами.
– Девочки, – сказала Кэтрин Саманте и Хоуп. – Пойдемте погуляем. Вашим родителям надо побыть наедине.
Когда они ушли, Джек глубоко вздохнул и нежно провел пальцем по сомкнутым векам Рейчел.
– Я хочу поговорить о том, что с нами произошло. Мы никогда этого не обсуждали. Мы просто расстались и пошли каждый своим путем. Нам казалось, что мы снова стали такими, какими были до встречи, но это не так. Я был сам по себе. Ты тоже. Но не было нас. – Он судорожно вздохнул. – У нас был замечательный брак, Рейчел. Я хочу его вернуть. Не умирай сейчас, у меня на глазах.
Она не шелохнулась, только продолжала хрипло дышать. Он подвинул к кровати стул и сел.
Он так и сидел, когда час спустя вернулись Саманта с Хоуп.
– Я думаю о Лидии, – тихонько сказала Саманта. – Мне надо сказать ей про маму.
Джек достал из кармана телефон и протянул ей.
– А если Лидия бросит трубку?
– Не бросит. – Если она так сделает, Джек ей этого не простит. – Звони, Саманта. Когда наверняка знаешь, как правильно поступить, действуй без промедления. Вот урок, который всем нам хорошо бы запомнить.
Саманта хотела поговорить с Лидией без свидетелей. Она ушла в коридор и забилась в уголок. Она не представляла, что делать, если Лидия откажется с ней разговаривать. Но состояние Рейчел как бы оправдывало Саманту. Лидии нужно сказать про тромб. Лидия обожала Рейчел. Все друзья Саманты обожали Рейчел.
Она набрала номер. Когда трубку взяла мать Лидии, у Саманты перехватило дыхание. В эту минуту она отдала бы все на свете, лишь бы услышать голос собственной матери.
Она откашлялась:
– Добрый день, миссис Рассел. Лидия уже встала?
– Саманта, нам вчера тебя не хватало. Я была уверена, что ты зайдешь. Хорошо повеселилась?
– Нет. Все оказалось… не так, как я предполагала. Девочки еще у вас?
– Шелли только что ушла. Кажется, Лидия принимает душ. Подожди.
