за лаборантами и время от времени посматривал в холл. А в холле была Кэтрин – румяная, с растрепанными ветром волосами.
– Я что-то пропустил? – спросил Джек.
Кэтрин опустила голову.
– Не спрашивайте. Сейчас не совсем подходящее время.
– Ну скажите. Может, я наконец улыбнусь.
Она посмотрела на Джека.
– Он замечательно целуется. Что мне делать?
Джек и вправду улыбнулся – ему нравился Стив Бауэр. Но улыбка исчезла, когда он осознал, что она имеет в виду.
– А-а. Эта история с грудью.
Кэтрин кивнула. Он понял: Кэтрин боялась вновь оказаться отвергнутой. Она уже дважды прошла через это.
– Но ведь грудь – далеко не все. Есть еще ум, душевность, юмор, верность. Посмотрите на Стива. Он ведь не обязан быть здесь. Сегодня воскресенье. Дай такому человеку выбирать между пустышкой с натуральной грудью и умной, живой, веселой, верной, красивой женщиной с имплантатами – он колебаться не станет. Я и сам поухаживал бы за вами, если бы не любил свою жену.
Организм Рейчел не реагировал на лекарство – сканирование легких не показало заметного улучшения.
Сидя рядом с Рейчел, Джек думал о любви. Он хотел верить, что она очнется, что осложнений не будет. Но сейчас ему нужно было возвращаться в мастерскую – писать картины и вставлять их в рамы. И еще он решил купить новую машину.
Глава 7
Джек купил большой, тяжелый, мощный и одновременно роскошный полноприводный автомобиль. Ему хотелось, чтобы у Рейчел с девочками было все самое лучшее.
Теперь он мог себе это позволить. Он понял это вечером в мастерской. Джек не собирался проверять состояние своих финансов – он вошел с ноутбука в Интернет с единственной целью – перевести деньги за машину. Потом он принялся за рамы для оставшихся картин, но продолжал думать о своем финансовом положении. Когда настало время передохнуть, Джек снова взял ноутбук и получил доступ к своим банковским счетам.
После развода Джек не копил денег намеренно, просто не так уж много тратил. К тому же за последние годы цены на недвижимость в Сан-Франциско значительно возросли, так что теперь его дом стоил немалую сумму. Похоже, он стал состоятельным человеком.
Когда Хоуп начала клевать носом, он отправил ее в постель. Саманта поработала немного дольше. Когда и она ушла к себе, шесть полотен были почти готовы к выставке.
Оставшись один, Джек принялся дописывать картину с волком. Великолепный зверь лежал на густой, по-летнему зеленой траве, на сероватую шерсть падали солнечные блики.
Джек закончил картину в пять утра. Он поспал всего два часа и проснулся совершенно измотанным. Саманта заявила, что устала и не пойдет в школу. Хоуп сказала, что хочет к Рейчел.
– Маме было бы приятнее, если бы вы пошли в школу, да и мне спокойнее знать, что вы там. Я отвезу вас в больницу сразу после занятий.
Когда Джек остановил машину у школы, Саманта не двинулась с места. Если раньше она, бывало, капризничала, то теперь просто боялась. Джек попытался представить себе, что она сейчас чувствует.
– Лидия же тебе ничего не сказала.
– Но есть и другие ребята. И Тиг. Это унизительно.
– Да. – Джек вздохнул. – Но если тебя интересует мое мнение, то чем скорее ты с этим покончишь, тем лучше.
Саманта откинула волосы назад и пробормотала:
– Ну, была не была.
Как только она распахнула дверцу машины, к ней сразу направилась Лидия. Дверца захлопнулась с глухим коротким стуком, какой бывает только у новых автомобилей.
Одной проблемой меньше, подумал Джек и оглянулся на Хоуп. Ему показалось, что она сидит слишком далеко от него. Он поманил ее рукой, и Хоуп, отстегнув ремень, перебралась на переднее сиденье.
Тихо, почти шепотом она сказала:
– У меня странное чувство.
– Странное чувство?
– Мне хочется быть с мамой. Как тогда с Гиневрой. У Джека сжалось сердце. Он крепко обнял Хоуп.
– Мама не умрет, – проговорил он – Мы сделаем все, чтобы она пришла в себя.
– Что все?
– Не знаю. Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем.
Джек сидел у постели Рейчел и разминал ей руки. Он говорил себе, что лекарства действуют незаметно для глаз. И она обязательно очнется – это лишь вопрос времени.
