— Вы думаете, мы сможем ее найти? — Голос заслуженного туриста выдавал сомнение.
— Да-да! У меня очень точный информация. — Последовал хрипловатый кокетливый смешок.
Тут настала Дашина очередь шикать, потому что Ример от удивления чуть не выскочил из засады.
— Это же тетя Мария!
— Вижу! Вернее, слышу.
— Но что они здесь делают?
Даша озадаченно молчала. В ее голове разом пронеслась сотня предположений — от разнузданного секса до обрядовых действий.
— Может, у них любовь? — неуверенно предположила она.
— Какая в… еще любовь! — зашипел Ример. — Им обоим уже завещание писать пора!
— Итак?.. — У Виктора Семеновича был непривычно бодрый голос.
Послышался шелест бумаги.
— Так… одинокая боровица. Есть!
— Кто, простите, одинокая?
— Боровица! Я не помню, как это будет по-русски. Вот это есть это дерево… — Чижикова указала на стоящее посередине поляны дерево.
— А, так это дерево есть сосна! — Виктор Семенович заговорил по-русски так же, как и его дама, то есть с сильным нерусским акцентом.
Даша фыркнула и покрутила пальцем у виска. Ример тоже улыбался. А парочка продолжала ворковать:
— Это стихотворение Амалия прятала в… Такая тетрадь… денник.
— Дневник! — догадался Виктор Семенович.
— Да, да, наверное. А зачем Амалия прятать это в дневник, если это просто так?
— Вы, как всегда, правы! Прочтите его полностью, и думаю, мы сможем докопаться до истины.
— Именно — докопаться! — с удовольствием повторила Чижикова. — Слушайте: «Одинокой бо… сосне отдам весь… м-м-м… все что иметь. Там, где кончатся ветки, упавшие в ледовый холод, там быть похоронен вся моя жизнь». Вы смог понять?
— Я все понять! — Голос заслуженного туриста излучал силу и уверенность. — Если положить эту сосну верхушкой точно на север, то там, где кончатся ее ветки, и надо копать. Или искать.
— Мы будем ее рубить? — удивилась Чижикова.
— Ее не надо рубить. Необходимо просто узнать ее высоту.
— Вы лезть на дерево? У вас нет… Такие всякие необходимые вещи…
Виктор Семенович пребывал на вершине блаженства.
— Моя дорогая пани, может, я не выгляжу восемнадцатилетним юношей, но моей спортивной форме позавидуют и подростки. — С этими словами Виктор Семенович ловко запрыгнул на дерево, крепко обхватил его руками и ногами и медленно, сантиметр за сантиметром, начал подтягиваться.
Даша прыснула в ладони.
— Вот уж воистину — седина в бороду, бес в ребро… — прошептал Ример.
В отличие от них, Чижикова была на седьмом небе. Не было сомнений, что благородный рыцарь совершает сей невероятный поступок только ради нее.
Виктор Семенович уже достиг нижней ветви, когда позади залегших в засаде раздался отчетливый хруст. Даша, полностью поглощенная зрелищем форсирования сосны, от неожиданности взвилась метра на полтора и выскочила из кустов. Чижикова издала истошный вопль и рухнула в обморок. Едва Даша оправилась от первого потрясения, как послышался треск, затем последовал удар по голове, и в глазах потемнело.
8
Очнулась Даша от дикой боли в спине.
— …А вдруг у нее перелом?
— Это самое хреновое…
— Да вряд ли, этот чертов турист весит не больше шестидесяти килограммов.
— Да, но он упал на нее с высоты трех метров. Умножь шестьдесят на коэффициент ускорения — под двести килограммов получится. Представь, тебя по хребтине навернут мешком в два центнера…
— Да ладно, оклемается…
Даша с трудом приоткрыла глаза. Над ней склонились три лица: Полетаева, Деланяна и Римера.
— Вы следили за нами? — простонала она.
— Ну что я говорил! — Полетаев не испытывал и малейшего угрызения совести. — Разумеется, следили. Представь, мы даже видели, как вы целовались.
Ример уставился на подполковника. Даше было так плохо, что она никак не отреагировала.
— Это был медведь? — только и прошептала она.
Мужчины рассмеялись:
— Нет. Это был Виктор Семенович. Когда ты заверещала и выскочила на поляну, он от страха свалился с дерева.
— Не от страха, а от неожиданности, — послышался слабый голос. — Я был уверен, что мы одни на этом острове.
— Так он жив? — вяло удивилась Даша.
Если она чуть не умерла, находясь на земле, то что могло случиться с человеком, падавшим с такой верхотуры!
— Он же прямо на тебя свалился, — заметил Деланян. — А ты мягкая.
Даша закашлялась. Каждый вздох отзывался мучительной болью.
— А что вы здесь делаете?
— Лично я следил за тобой, — честно признался Полетаев. — Мне было интересно, с чего это ты решила уединиться с этим господином. А Артур Рафаилович ко мне присоединился.
В отношениях Полетаева и Деланяна явно наметился прогресс — раньше они не обращались друг к другу даже по фамилиям.
— Понятно. — Даша подняла голову и с вызовом посмотрела на тетку Чижикову. — А вы что тут делали посреди ночи?
— Какое ваше дело? — возмутилась та. И хоть голос ее дрожал, в нем по-прежнему слышались интонации мизантропа со стажем.
— А… я помню, — к Даше начала возвращаться память, — вы хотели измерить высоту дерева.
— Что они хотели сделать? — переспросил Полетаев.
— Виктор Семенович хотел забраться на сосну, чтобы измерить ее высоту.
— Но почему таким диким способом? — вскричал Деланян.
Полетаев тоже был удивлен. Он закинул голову, пытаясь прикинуть высоту, которую планировал форсировать заслуженный турист, и пожал плечами.
— В самом деле. Для чего-то ведь люди изобрели геометрию. Встали бы рядом с сосной и измерили длину своей тени, разделили, получили бы коэффициент…
— Да, но здесь склон… — почесал подбородок Деланян, переводя взгляд с сосны на ее тень и обратно. — Может быть погрешность…
— Ну так что? — Полетаев поднял прутик и принялся чертить на влажном песке какие-то сложные расчеты.
— Да прекратите вы! — простонала Даша. — Мне только ваших котангенсов для полного счастья не хватало. Скажите, мне можно двигаться?
— Кто его знает, — философски заметил подполковник и с сожалением посмотрел на недоконченное уравнение. — Пальпация на первый взгляд ничего не выявила.
— Кто ничего не выявил?
— Пальпация. Проще говоря, ощупывание.
— Ты меня ощупывал?! — Гнев придал несчастной женщине силы. — А вы ему разрешили! — Это уже ко всем остальным.
— Так он сказал, что он врач, — развел руками Ример. — Что, мне у него диплом посреди ночи
