Даша почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота:
— Так какого черта ты говоришь, что не все так плохо?
— Потому что еще остаются живые, — вкрадчиво ответил подполковник. — И сейчас надо думать именно о них. То есть о нас. Одно дело, когда человек споткнулся и разбил голову об угол комода, и совсем другое — преднамеренное убийство…
— Убийство! — воскликнула Даша громче, чем следовало, и тут же закрыла рот рукой. Но было поздно — близнецы услышали заветное слово.
— Убийство! — в восторге шептали они. — Вот клево! Представляешь, как нам повезло…
— Витька ни за что не поверит…
— Надо ее сфотографировать!
Ример мрачно постукивал пальцами по губам:
— Да кому надо было ее убивать? Разумеется, тетя споткнулась…
Полетаев смотрел на дважды скорбящего с нескрываемым подозрением:
— Кому надо было убивать? Вам, например. Жена не оставила денег, так почему бы не получить наследство с другой стороны…
— С чего бы она мне его оставляла! — разозлился Ример. — От нее и от живой мало проку было.
В холл вошли несколько полицейских в черной униформе. Подполковник подошел к ним и принялся что- то объяснять. Один из полицейских достал рацию и отошел в сторону. Остальные продолжали слушать Полетаева, при этом внимательно рассматривая сбившихся в холле путешественников.
Самый жалкий вид был у Прохазки. Дрожащей пятерней он растирал левую сторону могучей груди и ежесекундно смахивал со лба капли пота огромным носовым платком. Виктор Семенович, белый, окаменевший, словно памятник самому себе, стоял у окна, оцепенело наблюдая за ласточками, весело щебечущими в саду. Катя с Гошей о чем-то тихо перешептывались, а Деланян, сидя на ступеньке, крутил в руках проволочную головоломку, отобранную у кого-то из близнецов. Дети же тискали фотоаппарат, с надеждой поглядывая на лестницу, ведущую вверх.
Наконец Полетаев закончил с докладом и вместе с полицейскими подошел к стойке администратора. Перепуганная женщина, оживленно жестикулируя, принялась что-то объяснять. Минут через десять, закончив беседу с администраторшей и полицейскими, подполковник вернулся к компании:
— В принципе к нам претензий нет. Но администрация гостиницы… как бы это выразиться помягче… В общем, они не будут возражать, если мы уедем немного раньше.
— Короче, коленом под зад, — констатировал Ример, известный борец с эвфемизмами, и, зевнув, добавил: — Да, блин, родственников все меньше, а проблем все больше…
— Радуйтесь хоть, что вас пока не задерживают, — холодно заметил Полетаев. Вдовец скривил губы:
— Да я здесь самый вне подозрений! Пока они были живы, мне хоть что-то перепадало. А теперь? Одни допросы, и ни копейки денег…
— Послушайте, вы можете думать о чем-нибудь, кроме денег? — возмутилась Катя.
— Могу, — огрызнулся тот. — О сексе, например. Хотите говорить на эту тему?
Катя почернела.
— Я бы на вашем месте не был так спокоен, — осадил его Полетаев. — Пока вы остаетесь одним из главных наследников вашей жены и тети. А может, даже единственным — если что-нибудь случится с паном Чижиком.
— Что с ним может случиться? — в свою очередь осклабился горе-наследник. — Он еще всех нас переживет. У гробовщиков, у них же иммунитет против смерти…
— Просим![9] — неожиданно для всех вдруг взмолился Прохазка. — Просим вас, кончать млувить о мертволах. — Он приложил руку к груди. — Я разумим, тяжкий день, я сопереживаю вам вшем, але про мене это дост депремуици. Я тады… здесь случайно… мыслил, же черствый… свежий вздух будет лучше для мое здоровья, но вы все время млувите о мертволах а так дале. Мыслим же, нужно скончить и вратиться дому[10].
— Еще чего! — раздался возмущенный голос Гоши, который перед этим что-то бурно обсуждал со своим отцом. — Что значит: «вратиться дому»? Люди умирали и будут умирать, а представится ли нам возможность еще раз отдохнуть за границей — неизвестно.
Даша с Катей переглянулись. Заявление прозвучало совсем в духе Римера.
А вдовец словно понял, о чем они подумали, и поспешил поддержать Гошу:
— Я согласен. Может, кто-то и решит, что это неприлично, но я тоже не собираюсь возвращаться. До тех пор, пока существует надежда найти место, где моя жена спрятала все наши деньги, я буду в пути.
После того как пьяная Даша разболтала тайну, ему нечего было скрывать.
— Все ее деньги! — воскликнула Катя.
— Вам-то какая разница? — фыркнул безутешный вдовец.
— Я не понимать вас, — развел руками бородач. — Добже, мужете делать як хцете, але я вратимся дому. Пани Дагмар, мусите сэ мноу[11].
Не успела Даша и рта раскрыть, как послышался тихий голос Деланяна:
— Должен вас огорчить, но пани Дагмар не мусит с вами. Лично мне это не представляется возможным.
— Что? — обернулся Прохазка в надежде, что его подвело не слишком хорошее знание русского языка. — Что вы имели меня сказать?
— Я имел вас сказать, что пани Быстрова от имени вашей фирмы заключила со мной договор, по которому я выплатил ей, а значит и вам, оговоренную сумму. И вы не можете без достаточно веских оснований разорвать контракт в одностороннем порядке. Если вы это сделаете, я подам в суд и, поверьте, разорю вас до трусов.
Лицо Прохазки стало a la кошер, то есть без единой кровинки.
— Что он говорит?
Полетаев поспешил на помощь несчастному толстяку и постарался перевести угрозу как можно деликатнее:
— Господин Деланян сказал, что госпожа Быстрова заключила от имени и по поручению вашей фирмы договор, и теперь вы как владелец фирмы обязаны следить за его исполнением и надлежащим соблюдением.
— Но я ничего ей не поручал! Она это сделала без моего согласия!
Деланян понял его вопль без всякого перевода:
— К сожалению, суд это вряд ли заинтересует. Детективное агентство берется за несложное поручение, назначая слишком высокую плату, а само даже не собирается его выполнять. Это может квалифицироваться как мошенничество. И судить будут именно вас.
На лице Прохазки появилось плаксивое выражение:
— Что же мне делать?
— Да ничего сверхъестественного. — Полетаев решил взять на себя роль миротворца. — Насколько я понял, господин Деланян не требует, чтобы вы непременно выполнили его поручение, но вы обязаны сделать все для того, чтобы его выполнить. Так что, боюсь, вам придется идти с нами.
— Свят, свят, свят… — застонал Прохазка. — Я знал, что это плохо кончится.
К ним подошел один из полицейских:
— Дамы и Панове, я попросил бы вас вернуться в свои номера и написать все, что вы знаете по поводу инцидента, произошедшего со слечной Чижиковой.
— Но мы ничего не знаем! — зашумели туристы.
— Не волнуйтесь, это формальность, но, увы, необходимая.
— Так что же, нам здесь до ночи сидеть?
— Мы хотели успеть на теплоход, у нас экскурсия…
— Вы все равно не сможете это сделать, — полицейский посмотрел на часы, — он уже отчалил.
— «От пристани отчалил теплоход…» — замурлыкал Ример и, вскинув рюкзак на плечо, зашагал вверх по лестнице.
Глава 32
