Даша выцедила целый стакан, но это не помогло. Пришлось продолжать с некоторыми паузами,
— Главное, не пугайтесь. Все равно исправить уже ничего нельзя. Убийца действительно существует. Ик!
Против ожидаемого, француз в истерику не впал. Он как-то весь подобрался и стиснул пальцы.
— Это… месье Титаевский? Даша помотала надутыми щеками.
— Мадам Титаевская? Неопределенные вращения шеей по кругу.
— Простите, я не понял. Это она или нет? С шумом выдохнув, Даша пояснила:
— Да. Но не она сама. За ней стоит еще один человек. Скорее всего, женщина. Именно она задумала и осуществила этот чудовищный план. Ик! Черт! Причем очень давно.
Икота не проходила, пришлось снова набрать воздуха. Филипп тонкими пальцами схватился за ворот свитера и оттянул, словно тот душил его.
— Что о вами? — испугалась Даша.
— Она убьет маман, — синеющими губами прошептал француз. — Мне плохо, помогите…
Пришлось помогать. Перевернув все шкафы в поисках лекарств и ничего не найдя, Даша прибегла к самому народному из средств — намочила полотенце холодной водой и приложила бедному Кервелю ко лбу. Себе она налила еще воды.
— Что нам делать, Ди-ди? — простонал Филипп.
— Не знаю! — Даша действительно не знала, что дальше делать. — Я даже представить не могу, с какого конца за это браться. Хотя… — Она помолчала. — Вы знаете, у меня все же существует какое-то странное ощущение, что я сталкивалась с духом Богдана где-то еще.
— С духом Богдана? — Несмотря на общую слабость организма, Филипп удивился формулировке. — Что вы имеете в виду?
— Я сама не знаю… — Молодая женщина пыталась ухватить постоянно ускользающую нить. — Где-то он был, где не должен был быть.
— Как, простите?
— Так… Его мне нашел вроде как Кудрявый… Нет, не то. — Она вцепилась зубами в кулак. — Совсем ведь рядом… Рядом. А как я вообще о нем узнала? Я пошла… Ах! — опустив руку, Даша сделала страшные глаза.
— Что?! — испуганно воскликнул Филипп.
Мысль, пришедшая в голову, показалась молодой женщине настолько шокирующей, что моментально прошла икота. Сначала Даша не поняла, отчего ей стало легче. Оттого, что перестала содрогаться всем телом, или оттого, что в полном мраке еле уловимо забрезжил свет.
— Ах ты старый козел! — Неожиданно для себя, последнюю фразу она произнесла вслух.
Филипп снял холодный компресс со лба и выпрямился.
— Как вы сказали?
Нимало не смутясь, Даша повторила:
— Старый козел. Послушайте, Фи-фи, мне кажется, я знаю, как все произошло.
Предположив, что предыдущее высказывание адресовалось, скорее всего, не ему, француз кивнул:
— Да, да, говорите…
— Наша ошибка в том, что все это время мы ошибочно полагали, будто об условиях завещания семьи Вельбах могли знать только люди, близко знакомые с ее членами. Друзья, родственники и так далее. Правильно?
— Да, наверное… Признаться, я не задумывался.
— А на самом деле существовал еще один, как минимум, человек, который с самого начала был в курсе всех деталей, только распорядиться он этим не мог: все были уверены, что последний барон Вельбах давно скончался. И вот! — Здесь она подняла палец. — Совершенно неожиданно судьба дает этому человеку невероятный, прямо фантастический шанс: он узнает, что Николай Андреевич не только выжил, но и совершенно точно имел потомков. Тогда-то он понимает: упускать шанс нельзя. Преступник задумывает сложную комбинационную игру. Первый этап заканчивается успехом: он находит Богдана. Кстати, знаете, почему он нашел именно его?
— Почему?
— Потому что этот человек располагал информацией только о втором браке. И ничего не знал о первом. Наверное впоследствии он разнюхал и о третьем: сделать это было несложно — на моей бабушке Николай Андреевич женился там же, на Дальнем Востоке. Да только мой отец в напарники преступнику не подошел: во-первых, у него не было сыновей, а во-вторых, при благоприятном стечении обстоятельств он и так получил бы наследство без посторонней помощи. Зато Богдан был идеальной кандидатурой — молодой, перспективный, неискушенный. И этот человек решает прибрать Титаевского к рукам. Для этого он прибег к помощи женщины, преданной ему душой и телом — Марьи Сергеевны. Внешность которой весьма подходит под наши требования.
— Подождите, подождите, Ди-ди… — Филипп протянул руку. — О ком вы говорите?
— Я говорю о господине Миллере. Человеке, которому я сама по глупости выложила все, что знала.
— Месье Миллер? — Филипп был потрясен. — Этот тот господин, который разбирается в генеалогии?
— Да. Именно он сообщил мне о втором браке моего деда.
— Но, как мне помнится, вы сами к нему обратились за помощью?
— Черта с два! — Даша грохнула кулаком по подлокотнику. — Я шла по улице, когда ко мне подошла женщина и весьма ненавязчиво поведала о Немецком музее, разве только что адрес его не сообщила. И произошло это именно в тот момент, когда я уже отчаялась что-либо найти.
— Хм… — Кервель все еще сомневался, — Мне кажется, это слишком сложно.
— Ничего сложного, они все верно рассчитали. Я вцепилась в этот музей, как только узнала о его существовании. Говорю вам — это Миллер. У него были все необходимые условия: он знал о завещании, имел обширные связи в Европе и средства для реализации задуманного. Кроме того, существует еще одно доказательство. Тапочки.
— Тапочки? — переспросил Филипп.
— Именно. Помните, я сказала, что почувствовала дух Богдана там, где быть его не должно?
— Да, конечно.
— Так вот, — Даша наклонилась к Кервелю и понизила голос, — у них в доме одинаковые тапочки.
— ?..
— Тапки, говорю, у них одинаковые. Очень редкие. Я таких больше нигде не встречала. Ручная работа.
Филипп выглядел несколько обалдевшим, но возражать рыжеволосому детективу все же не рискнул.
— Простите, но я не понял одного: зачем месье Миллеру понадобилось совершать столь сложное и дерзкое преступление. Ведь сам он ничего иметь не будет.
— А вот и нет! Я почти уверена, что Оксана — его незаконнорожденная дочь. Его и Марьи Сергеевны. А потом ее отдали на воспитание в деревню, чтобы скрыть грех.
Француз охнул:
— Не может быть!
— Может. Он знал, что я лечу на Тайвань выяснять родословную Богдана. Знал и пытался меня отговорить, а когда не получилось, попросил Оксану подложить мне в чемодан наркотики.
— Но почему ему понадобилось вас отговаривать? — робко чирикнул француз. — Напротив, месье Миллер должен был…
— Видно, в происхождении Богдана что-то не так. — Даша все больше воодушевлялась своим открытием. — Именно поэтому он и подходил преступникам больше, чем мой отец.
Каждая последующая информация повергала Филиппа в все большую растерянность.
— Но… откуда вы это знаете?
— В том городе, где проживали родители Богдана, недавно сгорел архив.
— Ну и что?
— А то, что в происхождении Богдана существует некое слабое звено, Миллер знал об этом и потому
