— Что ж, в таком случае у меня для тебя есть одна потрясающая новость. Просто потрясающая! Весь вопрос в том, насколько ты хорошо себя чувствуешь, чтобы ее выслушать.
Даша побледнела и сжала ворот плаща:
— Не переживай, я выдержу.
— Это очень хорошо. — Подполковник удовлетворенно кивнул. — Выдержка тебе понадобится недюжинная.
— Да слушаю я, слушаю! — Так и не прошедшая головная боль и волнение заставляли голос немного дрожать.
— Так вот, многоуважаемая Дарья Николаевна, спешу сообщить: ваш последний подозреваемый, надежда и опора вашей железобетонной версии, Алексей Георгиевич Скуратов скончался.
Послышался скрежет. Это были Дашины зубы. Качнувшись вперед, она несколько раз стукнулась головой о торпеду.
— Проклятье!
Полетаев переплел на руле пальцы, синие глаза его смотрели вперед строго, но без осуждения, давая понять, что хозяин их много повидал на этом свете, и где-то в глубине души он все понимает и прощает.
— Никакого проклятья. Он покончил с собой более десяти лет назад. Так что при всем желании ты не сможешь включить его в свой сценарий. Итак, 19 августа 1990 года, — Полетаев достал из внутреннего кармана пиджака казенную бумагу и протянул ее спутнице, — в районе Борисовских прудов был найден труп мужчины. Документов, удостоверяющих личность, при нем не оказалось, зато в кармане пиджака было обнаружено письмо на имя Скуратова Алексея Георгиевича, на конверте указывался и адрес. Вызвали на опознание его жену, но она категорически заявила, что покойный не является ее мужем. Через некоторое время труп захоронили как неизвестного.
— Вот сволочь, — процедила Даша. — Это она решила так отомстить ему за измену. Чтобы даже могилы не осталось.
Полетаев чуть пожал плечом. В лице читалось усталое безразличие.
— Может быть. Проблема не в этом.
Даша прекрасно понимала, в чем теперь состоит проблема, но от дикого внутреннего нежелания остаться с этой проблемой наедине все-таки задала вопрос:
— А в чем?
— Да все в том же: кому это выгодно, — спокойно ответил подполковник. — Если твои родственники действительно были убиты, а не пали жертвой средневекового проклятья, то кто же их, в таком случае, убил? Своего отца ты исключаешь. Так кому это было выгодно?
— Ну не Богдану же… — пробормотала Даша.
Что-то мешало ей взять и объявить племянника убийцей. И дело было совсем не во внешности, хотя, если судить по презрительной усмешке подполковника, дело было именно в этом.
— Почему? — спросил он, продолжая усмехаться.
— Да потому, что он мог стать наследником и без этих смертей. У него сейчас уже двое мальчиков. А через год может быть еще один, или два, или три… С медицинской точки зрения это возможно. Да и безопаснее, чем нанимать…
— Все это справедливо только в одном случае: если он действительно потомок твоего деда.
Через силу рассмеявшись, Даша заявила как можно увереннее:
— В этом можешь даже не сомневаться. Он действительно потомок Николая Андреевича.
— Да-а-а? И как же ты это выяснила? — Теперь рассмеяться был готов подполковник. — За одну-то ночь?
— У него документы и фотографии, — холодно заявила Даша.
— Тьфу ты! — Подполковник хлопнул ладонью по рулю. — Ну как, как ты могла ему поверить?! Детдомовец, без единого документа…
— А ты откуда знаешь? — подскочила Даша.
— От верблюда.
— Тогда передай своему верблюду, что Богдан — вылитый прабабка! — Она возмутилась: одно дело, если Полетаев не доверяет незнакомому красивому мужчине, и совсем другое — не верит ее глазам. — Может, документов у него и не очень много, но зато я видела свадебную фотографию деда и Галины Новиковой. Любая экспертиза подтвердит, что он ее внук.
— Ох ты, Боже мой, что за чудо-доказательства! — Подполковник состроил гримасу. — Да хочешь, я завтра же принесу свидетельство о том, что являюсь прямым потомком дома Романовых? Или свою фотографию в обнимку со Сталиным? Тоже ни одна экспертиза не подкопается.
— Разумеется, — скривилась молодая женщина. — Я не удивлюсь, если у тебя сохранились снимки в обнимку и с Гитлером. Ты же наверняка приходишься родственником обоим.
Пропустив последнюю реплику мимо ушей, подполковник зарычал:
— Ну как же можно быть такой бестолковой! Допустим, ты права и твой Богдан похож на Новикову больше, чем она сама на себя. Но даже в этом случае на основе анализа снимков можно доказать только тот факт, что Титаевский и Новикова родственники — если, конечно, экспертиза это докажет — но твоя задача, как мне помнится, состоит совершенно в другом…
— Как — в другом? А в чем?!
— В том, чтобы найти прямых потомков своего деда. А не внучатых племянников его бывшей жены.
— Как, как? — растерялась Даша. Полетаев шумно выдохнул.
— Объясняю популярно: что, если твой разлюбезный Богдан — потомок более позднего или более раннего брака Галины, то есть брака не с твоим дедом?
Дашу обдало жаром:
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что тебе в самое ближайшее время необходимо успокоиться и не влезать в то, в чем ты мало разбираешься. Мне надоело вытаскивать тебя из очередной… — Полетаев запнулся, — проблемы.
Сунув ладо ни между колен, Даша угрюмо молчала. У нее страшно разболелась голова, хотелось спать и ни о чем не думать.
— Слушай, Полетаев, а какой твой интерес в этом деле? — задумчиво спросила она.
— В каком смысле?
— Просто так ты никогда за мной таскаться не будешь. Какое задание на этот раз ты выполняешь?
— У тебя идея фикс, — буркнул подполковник и, не дождавшись ответа, пояснил: — Навязчивая идея.
— Не надо мне переводить: я латынь учила.
— Кстати, — повернулся подполковник к ней, — все забываю тебя спросить: зачем?
— Что «зачем»?
— Зачем ты учила латынь, английский, немецкий… Даже французский, если не ошибаюсь. Зачем училась в лучшем учебном заведении нашей страны? Чтобы затем подслушивать, подсматривать и, вообще, отравлять порядочным людям жизнь?
Дыхание оскорбленной женщины стало чаще и глубже.
— Если я не ошибаюсь, — вкрадчивым голосом начала она, — ты тоже не только закончил самое лучшее учебное заведение, но и еще пару не менее эксклюзивных академий. Однако тебе почему-то можно не только подсматривать и подслушивать, но еще получать за это зарплату, накручивать и трудовой стаж! Чем я-то хуже?
— Да просто ты хуже! — Подполковник хватил руками об руль. — Хуже! Ты просто хуже, чем я, чем он, чем голубиный помет на крыше…
— Если ты сейчас не замолчишь, я тебя ударю, — процедила Даша. — И запомни, еще раз оскорбишь меня, я…
— Я вообще с тобой больше не собираюсь разговаривать. — Подполковник свернул на стоянку перед вокзалом. — Запомни: если у тебя в дальнейшем будут возникать проблемы, постарайся ко мне не обращаться. Мне очень неприятно отказывать женщинам. Особенно в грубой форме.
