СТРАННИК: А на что нам армия? Да, она у нас плохая, но большая.
УМНИК: Армия в приступе лучевого голодания? Это все равно, что армия трупов.
СТРАННИК: Лучевого голодания можно избежать. Не на все сто процентов, но можно.
УМНИК: Точнее!
СТРАННИК: А ты расскажи мне, что, по-твоему, делало с людьми излучение?
УМНИК: Постоянный штатный режим типа А заставляет… заставлял безоговорочно верить в то, что многократно повторялось пропагандой. Режим удара…
СТРАННИК: Про режим удара поговорим потом. Скажи теперь – разве ты не можешь убедить людей верить тебе без излучения? Ты же привел мне под стены танковый полк!
Умник задумывается. Странник незаметно опускает одну руку под стол и нащупывает в кобуре пистолет. При этом он неотрывно и пристально смотрит на Умника.
СТРАННИК (продолжает): И моего инженера ты убедил за какие-то три минуты. А он, между прочим, выродок.
УМНИК: Я знал это.
СТРАННИК: Конечно! Ты же Умник!
УМНИК: Не называй меня так.
СТРАННИК: Почему? Неприятные воспоминания?
Умник отворачивается.
Странник медленно начинает вытаскивать пистолет из кобуры. Лучшего момента для выстрела и не придумать. Мгновенное движение – и ещё один из приспешников Неизвестных Отцов будет мёртв. Но Странник медлит, внимательно вглядывается в лицо Умника, пытаясь понять, что же движет этим человеком.
Умник вновь смотрит на него, их взгляды встречаются. Прокурор замечает, что на столе лежит только левая рука Странника. Странник кладет на стол правую руку. Пистолета в ней нет.
СТРАННИК: Пока мало кто в стране понял, что система излучателей не работает.
УМНИК: Но когда в десять часов не последует планового удара, все выродки догадаются…
СТРАННИК: Большинство выродков не знают об истинном назначении башен.
УМНИК: А если… всё-таки поползут слухи? Ведь подполье…
СТРАННИК: Разве в подполье у тебя нет людей?
УМНИК: Есть, но…
СТРАННИК: И у меня есть. Так что те, кто слишком много знает, будут молчать. А для остальных мы что-нибудь придумаем.
УМНИК: Скажем, что правительство отменило перевод башен противобаллистической защиты в режим высокой мощности, потому что…
СТРАННИК (подсказывает): По последним научным данным такой режим плохо влияет на самочувствие людей, которые живут в непосредственной близости от башен.
УМНИК: Отлично! И правительство жертвует некоторой степенью обороноспособности страны ради сохранения здоровья граждан.
СТРАННИК: Прекрасно!
УМНИК: Но взамен мы потребуем от выродков безоговорочного подчинения интересам государства!
СТРАННИК: Назовем это актом гражданского примирения.
УМНИК: Великолепно! А Шурина объявим главным предателем и свалим на него взрыв Центра!
СТРАННИК: Возможно, вполне возможно… (вскользь) А кто на самом деле взорвал Центр?
Повисает пауза.
УМНИК (осторожно и надменно): Мне докладывали о сотруднике твоего департамента. Неком Маке Симе…
СТРАННИК: А мне докладывали, что неким Маком Симом очень интересовался государственный прокурор.
УМНИК: Естественно. Он вызывал много подозрений!
СТРАННИК: Да, действительно, вызывал.
УМНИК: Кстати, не знаешь, где он сейчас?
СТРАННИК: Понятия не имею.
УМНИК: Надо бы найти.
СТРАННИК: Найдем.
Некоторое время оба молчат.
СТРАННИК: Однако, мы ушли от более важных вопросов.
УМНИК (кивает): Да. Так ты займешься восстановлением Центра?
СТРАННИК (с сомнением): Попробую. Но нужны месяцы…
УМНИК (перебивает): Постарайся побыстрее. А пока предлагаю поступить так…
ЖИЛОЙ КОРПУС НА ТЕРРИТОРИИ ДСИ – КОМНАТА МАКСИМА – ДЕНЬ
Небольшое опрятное, но явно казенное помещение. На окнах закрыты жалюзи – от этого в комнате полумрак. Около окна стоит РАДА. Входит Максим. Рада вздрагивает, оглядывается, бросается к нему.
РАДА: Мак! Наконец-то! Умоляю, объясни, что происходит?
МАКСИМ: Все хорошо.
РАДА: Хорошо? Но почему вокруг здания столько танков? И этих… машин?
МАКСИМ: Так надо. Не волнуйся. Они не будут стрелять.
РАДА: Откуда ты знаешь?
МАКСИМ: Знаю. Тише. Поверь мне. Просто поверь.
Рада прижимается к нему. Он несколько растерян, но потом обнимает ее и гладит по голове.
МАКСИМ: Не надо бояться. Никогда ничего не надо бояться.
Рада всхлипывает.
МАКСИМ: Ты… ты плачешь? Но почему? Я же здесь, я рядом. Когда я рядом, с тобой ничего не случится.
Рада поднимает глаза, кивает, по ее щекам текут слезы. Максим осторожно стирает их.
МАКСИМ: Не надо. Больно видеть, как ты плачешь.
За окнами раздается гул моторов и грохот гусениц.
Максим бросается к окну. Рада – к дальней стене. Максим хватает Раду за руку, но отпускает. Она отбегает, он, на всякий случай пригибаясь, бежит к окну, осторожно отводит жалюзи, выглядывает.
Максим видит, как передвижные излучатели и БТР, охранявшие здание ДСИ, уползают в подземные гаражи.
От входа в здание спускаются Умник и Странник, идут к воротам. Умник – чуть впереди. Странник останавливается на середине аллеи, как раз напротив окон комнаты Максима. Умник идет дальше, к воротам.
Максим подзывает Раду к окну. Они вместе смотрят, как к ожидающему на аллее Страннику подъезжает ведомственная машина ДСИ, он садится в нее, машина едет к воротам.
Рада вопросительно смотрит на Максима. Он провожает машину взглядом, на его лице – тревога.
ДСИ – ПЕРЕД ГЛАВНЫМИ ВОРОТАМИ – ДЕНЬ
Умник выходит за ворота, отдает приказ полковнику гвардии, садится в черную машину. Танки и передвижные излучатели, окружавшие ДСИ, разворачиваются и отъезжают.
Из ворот выезжает машина ДСИ, присоединяется к машине прокурора и гвардейским машинам с охраной. Кортеж, обгоняя танки и передвижные излучатели, уезжает по дороге в центр города.
СТОЛИЦА СТРАНЫ ОТЦОВ – ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД ДВОРЦОМ ОТЦОВ – ДЕНЬ
На площади построены все гвардейские части, размещенные в столице. С гвардейцами говорит Умник. Он стоит, не двигаясь с места, не жестикулирует – кисти рук сцеплены за спиной. Говорит рубленными фразами, очень громко, надсаживая голос.
УМНИК: Больше, чем свет и тепло, больше, чем хлеб и вода, нашей стране сейчас нужны закон и порядок! Потому что если будут царить они – будет и всё остальное! Этот хрупкий мир нуждается в вашей защите!
