Вернется, куда он денется!
Настроение у Габриэллы поднялось. Только где-то в глубине души шевелилась темная злоба. И злоба эта нашептывала одно лишь имя: «Мухина. Мухина. Мухина».
Трудно объяснить, что именно сделала ей Мухина. Ну, если только то, что все еще была женой ее, Габриэллы, законно выстраданного Славика.
Правда, злилась она совершенно напрасно. И женой Славика числиться оставалось Мухиной недолго. Собственно, именно по этому делу и звонил Ростиславу адвокат, нанятый Петром.
Только откуда было это знать бедной одинокой девушке?
Вот она и переживала…
Она спустя пару месяцев даже сама удивлялась, как легко у нее все выстроилось. Видно, карта так легла. Удачная карта. Козырная.
Не пришлось долго копать, нудить, играть сцены горя и тоски по любимому ради того, чтобы подточить до основания его брак с Мухиной.
Он почему-то сам, без лишнего шума и пыли, тем же вечером вернувшись, объявил, что разводится с женой. И что вопрос решен окончательно и обжалованию не подлежит.
– Квартиру делить будете? – как бы невзначай полюбопытствовала Габриэлла.
– Квартира моя. Мы на договоре. Брачном. Что на меня записано – мое, что на нее – ее. Родственничек ее предложил, мамочкин муженек, когда мы женились. Меня резануло тогда… Что за дела? Брачный договор… А сейчас вижу – отличная штука. Делить нам нечего. Шматье свое заберет – и свободна. Пусть кукует одна.
В голосе Славика звучала явная досада.
Странно. Ведь это он сам принял решение. На что злиться? Что-то там произошло непонятное… Хотя – ей до этого дела нет. Радоваться надо.
И так все просто получается. Все остается при нем. Уж очень Габриэлле нравилась квартира Мухиной… Хотя – какой-такой Мухиной? Это квартира ее, Габриэллиного жениха. Ее мужчины. И жить там ей.
И это желание исполнилось. Как по мановению волшебной палочки.
Она нашла в себе силы дождаться развода. Ни словом не упоминать. Создавать атмосферу покоя и нежности. Месяц продержалась. Это не особо трудно, если цель близка и ты ее практически видишь.
А через месяц, отпраздновав развод, заодно уж и порадовала будущего папочку справкой из женской клиники. Вот, полюбуйся, тебя ждет желанное прибавление, как я и обещала, любимый!
Естественно, через месяц сыграли свадьбу. Скромную, но достойную. Чужих, пришлых, – никого. Случайные встречи совсем ни к чему.
Теперь можно было расслабиться и вкушать плоды трудов своих.
Фестиваль
– Санка, иди посмотри! Дерево установили! Все так? Давай со светом решать!
Ох, ну сегодня и денек.
На части рвут.
Но ничего не поделаешь.
Случаются такие дни в жизни. Нечасто, но случаются.
И тогда за каких-нибудь десять-двенадцать часов происходит так много всего, что потом вспомнишь – и кажется, не день прожила, а целый год…
Сегодняшний день – из таких.
Никто ничего не знает, все думают, что готовится очередной показ очередной коллекции.
И это, конечно, так. В том числе.
Но самое главное событие этого дня – все же не показ.
Они этот день собираются отмечать потом всю оставшуюся жизнь. Потому что сегодня рано утром они поженились. Птича и Геныч стали официально мужем и женой.
Должны были бы раньше, намного раньше, но у невесты имелись свои мотивы. Ей требовался именно сегодняшний день. И все тут.
Жених и невеста, подавая заявление, попросились на самый ранний утренний час, который только можно было назначить.
– Вы жаворонки? – улыбнулась девушка, принимавшая заявление. – У нас все просятся попозже, ближе к вечеру. Первый раз такую пару вижу.
– Мы – непонятки, – объяснил Геныч. – Мы такой день выбрали, в который надо впихнуть сто дел. И все жизненно важные. Вот и стараемся по времени уложиться.
– Смотрите, могу на девять записать? Приедете?
– Примчимся! – пообещали оба.
Им не хотелось никаких церемоний, специальных нарядов… Их праздник будет позже. Сейчас – просто официальное оформление отношений. Штампы. И все дела.
Они и обручальными кольцами решили обменяться потом. В конце дня, когда вечером все завершится и можно будет остаться друг с другом наедине и спокойно, уютно праздновать их личный, собственный особенный день именно так, как им того хочется.
А пока никто ни о чем не знает. Пока надо все наладить и предусмотреть каждую мелочь. Чтобы вышел настоящий чудо-праздник…
…Вот сейчас надо смотреть, как установлено ее заветное чудо-дерево.
– Ну, это вы называете «установили»? А как девушки будут выходить? Они же все платья о ветки изорвут, пока на подиум выйдут!
– И верно! Не подумали… Эй, давай двигать, так не годится, вы чем думали-то?
И так пустяк за пустяком… Все на ней…
Она все задумала давно. Несколько месяцев ушло у Саны на серьезный труд, которым она была полностью поглощена. Она готовила особый показ своей новой коллекции. Ей хотелось, чтобы модели не просто прошлись в ее нарядах, промелькнули – и все. Она мечтала устроить спектакль, праздник, в котором рассказала бы о своей любви к жизни, к небу, воде, птицам, музыке, доброму смеху, детским улыбкам, к будущему…
Она наконец-то чувствовала себя свободной. И эта свобода диктовала свои законы. Для Сабины свобода оказалась прежде всего возможностью бесстрашно выразить все, что накопилось в ее душе.
Темой ее коллекции стал фестиваль, яркий свободный праздник, когда все собравшиеся вольны веселиться так, как им хочется.
Мысль устроить буйное проявление радости родилась у нее в тот особый, незабываемый летний день, изменивший все-все.
Они с Генычем называли этот день банным.
Ну да. Птича тогда сидела с Викусей, а Генка пришел к ней помыться, потому что у них с дедом отключили электричество. И не было горячей воды. Вот и все.
И в тот самый день Генкин дед рассказывал о фестивале в конце пятидесятых… Как все выглядело ярко, чудесно, празднично. Как отовсюду слышался смех, музыка… После стольких трудных, страшных и серых лет…
Она придумала, что девушки-модели превратятся ее стараниями в удивительных чудо-птиц в пышных разноцветных юбках, с легкими крыльями. Каждая из них будет выглядеть к тому же невестой. Не серьезной, основательной традиционной невестой в белом пышном одеянии с фатой и шлейфом. Нет, все произойдет как будто понарошку, не всерьез… Так, как маленькие девочки мечтают о своих свадьбах, когда до этого еще далеко-далеко.
Жар-птицы – невесты – в многоцветных радужных нарядах. У каждой фата. У кого-то в виде маленького хохолка, ярко-красная, как гребешок у курочки. У кого-то – синяя прозрачная вуаль… Ведь Синяя птица – символ счастья…
Столько вариантов веселых уборов для сказочных невест удалось ей придумать! Сама радовалась и смеялась своим придумкам, как маленькая.
Каждая девушка-птица выходила под особую музыку. Ту, что больше всего подходила именно ей. Пройдя по подиуму, модель возвращалась к дереву, с которого начинался проход, снимала свою фату и вешала ее на ветку.
