— Ну-ну. Вы, кажется, о чем-то спросили?
(Теодор, готовься, ты на минном поле.)
— Я, тскть, ничего, мы про церковь говорили, но это так, между делом.
— Да, конечно, в какую хожу. Ни в какую. Я агностик. А вы, Теодор Казимирыч?
Зачем? Зачем он это говорит?! Что за концерт разыгрывает перед простым директором усадьбы?
В четыре явилась Натуся. Полненькая, крепенькая, в серебристой невесомой шубе и со скрипучим пупсом на руках; пупс кряхтел и корчился, мучительно выдавливая газы. Влада испытала краткий приступ зависти; ей забеременеть никак не удавалось, а так хочется мелких потискать...
— Натуся!
— Владочка!
И обе в унисон, друг другу:
— Хорошеешь!
После ритуального объятия Влада решилась спросить:
— А это кто у нас?
— А это у нас Максимьян.
— Кто?!
— Максимьян, я сама это имя придумала — мне нравится!
— И когда же ты успела?
— Все сейчас узнаешь, погоди.
Ловко скинув шубку, Натуся, подхватила запеленатого Максимьяна и отнесла его на стол в гостиной. Развернула одеяльце, звонко сорвала липучки на пахучем памперсе, с материнской гордостью продемонстрировала пипу:
— Вот какой я богатырь!
Богатырь смотрел на Владу непонятным взглядом — внимательным и в то же время отрешенным; на толстом лбу и горячих щечках ветвились сеточкой сосуды, тонкие, как прожилки на листьях. Младенец сморщил мордочку, захныкал, слишком натурально, слишком бойко — и до Влады наконец дошло, что пупс ненастоящий.
Она осторожно, брезгливо нажала пальцем на резиновый живот, ожидая мертвенного холода, но ощутила непонятное тепло. Искусственный младенец с подогревом. Он осторожно и счастливо захихикал, складочки на теплом животе наморщились и задрожали.
— Щас написаем, — влюбленно прошептала Ната.
И на отвернутый пахучий памперс полилась фонтанчиком струя.
Натуся со звериной ловкостью мамашки приподняла младенчика за пятки, протерла влажной салфеткой промежность, подложила сухой подгузник, по пути не уставая говорить: Владочка, теперь такая мода, с детьми спешить еще не хочется, ну ты сама никуда не торопишься, а уже пора быть и ласковой и нежной, называется игрушка
— Ты себе не представляешь, какие у нас мастера, дешевле раза в три, а то и больше, а сделано — сама смотри, один в один живой. Я теперь всех кукольников знаю, и в Москве, и в Питере. Ну, солнышко мое, поспи. Да? Мы поспим?
Они расположились в будуаре; Натуся сияла кофейными глазками, жизнь била из нее ключом, и она не притворялась томной и таинственной, как положено обычному астрологу; среди прочего, ее ценили и за это, а не только за удачные прогнозы.
— Что, Владочка, мы готовы, приступим?
— Не томи, показывай!
Из черной вязаной сумки с белым домашним барашком Натуся достала старинную папку с тяжелой бронзовой застежкой, вынула бумажные листы, вручную склеенные в таинственную карту, со всякими кругами и квадратами, эллипсисами, стрелками, синими и красными латинскими словами; разложила карту на столе.
— Значит, смотри. Видишь эту фазу?
— Вижу, как не видеть.
— Здесь твоя траектория. Так? А здесь — силовые поля.
Познакомились они с Натусей на Рублевке, в доме знаменитого часовщика Варжапетяна. Вардван любил рассказывать, что начинал на Курском, в привокзальной лавке,
Однажды Маня подвела ее к Натусе:
— Влада! ты не веришь ни во что, я знаю. Но давай попробуем хотя бы раз! разреши, я закажу Натусе космограмму и расчет натальной карты — увидишь: звезды сами говорят!
Влада согласилась, — но не потому, что понадеялась на звезды, а потому что ей понравилась Натуся, прыгучая, как мяч из каучука; разговаривая с ней, хотелось улыбаться. Эта свежая, земная женщина не может верить в абсолютную космическую ерунду. Пообщаемся, попьем чайку, подружимся — наверняка она признается, что тоже ни во что не верит, просто нужно как-то деньги зарабатывать.
Но, во-первых, оказалось — может. А во-вторых, скептически начав проглядывать бумажки, Влада ощутила странный жар; щеки разгорались, сердце билось; она читала расшифровку собственной судьбы, стенограмму скрытых черт характера. И про знак Тельца с поправкой на Сатурн в Водолее (люди, склонные к закрытости и в то же время к авантюризму). И про податливость, соединенную с амбициозностью. И про секстиль Венера-Марс, который указывает на готовность внезапно изменить привычкам, отдаться новому чувству.
— Владочка! — Натуся постучала пальчиком по схеме. — Ближайшая неделя меня тревожит. Вот эта черточка, смотри, связана с Плутоном в восьмом доме…
Реборн закряхтел и завозился; Натуся отложила карты и пошла покачать малыша.
Ближе к вечеру — по снегу расползались розовые тени — Влада вспомнила, что не включила телефон.
Проявились пропущенные эсэмэски… ааа! Так вот он кто! Тот странный чувачок, который ей звонил, когда переключились номера. Ясно-понятно. И ведь какой терпеливый. Поговорили — пауза — отправил эсэмэс — молчок на две недели — и опять прорезался… Опытный охотник, заранее развешаны флажки, не перепрыгнешь… Хорошо: она ему подарит шанс сыграть в забавную игру.
Хоть посмотреть, как выглядит.
Долгая уклончивая пауза. Что-то он обдумывает, крутит в голове.
Опять полумолчок. Чего-то парень, видно, не додумал. В ответ он предлагает:
Какое увлекательное дело: беспечный флирт! Действует, как веселящий газ. Утреннее Колино
