случившемся между нами.
– В чем именно?
– Лера давала мне шанс, а я... В общем, как ни пыжился, не смог признать ребенка. Он еще не родился, а уже раздражал меня. И потом... Оказалось, что беременная женщина – ну... в общем, не слишком красивое зрелище. Ты не поверишь, но я даже обрадовался, когда случайно застал Леру с твоим мужем, потому что появился реальный повод уйти. А ушел – места себе не нахожу. Вот такая двойственность... Такой вот... психоз...
Лиля мгновенно прилипла к Андрею всем телом.
– А я...
– А ты... – Шаповалов оторвал ее от себя и, с легкой усмешкой глядя в глаза, сказал: – А ты красивая, страстная и... небеременная. Мясо ты готовишь классно. Но не лежит у меня к тебе душа! Можешь ты это понять?
– Не могу! – выкрикнула она. – Что во мне не так-то? Объясни наконец! Чем я хуже вашей Леры? Почему даже Рафаэль предпочел ее?
– Про твоего мужа ничего сказать не могу. Не знаю. А мне с тобой скучно, Лиля. Ты же ничем не интересуешься, у тебя мозги давно усохли до размеров куриного яйца. Не могу я постоянно жить в постели под твоими... кружевцами! Как оказалось, мне одного секса мало!
Он легонько толкнул ее к той самой кружевной постели, о которой только что так пренебрежительно отозвался, сдернул со стула пиджак и пошел в коридор.
– Андрюша! – истошно выкрикнула Лиля, но ответом ей был только хлопок входной двери.
Она и хотела бы заплакать, но слез почему-то не было. Внутри закипала не бесполезная соленая влага, а душераздирающая злоба. Скучно ему, значит. Она и правда перед ним почти наизнанку вывернулась, а ему скучно! Зря он решил, что у нее мозги с куриное яйцо. Нормальные у нее мозги, не хуже, чем у других. А кое в чем даже лучше. И очень скоро Андрюшеньке придется удостовериться в том лично!
Люська, в конце концов, заказ выполнила. Подлая Лерка своего паршивого ребенка выкинула. Лиля заплатила Огородниковой-Новиковой оставшуюся сумму, а потом взяла да и переспала с ее Володечкой. Так, на всякий случай. Если вдруг Люська надумает кому-нибудь рассказать, кто придумал лишить Лерку ребенка, придется ей остаться матерью-одиночкой. Уж Лиля ее муженька заведет так, что он и думать забудет о какой-то там Люське. В общем, умоется Огородникова кровавыми слезами, если вдруг что... Те, которые думают, что у нее, Лили, мозги с куриное яйцо, здорово ошибаются. Она специально включила свою мозговую деятельность на полную катушку, чтобы проверить, насколько она в норме. Только изощрялась зря: у Люськиного Вовки мозги точно с яйцо, только не с куриное, а... Лиля в деталях продумала план соблазнения Новикова, а план оказался вовсе и ни к чему – Вовка и так пошел за ней как приклеенный и сразу же, прямо в Лилином коридоре, уже был готов на все. В общем, жидкий у Люськи мужик оказался и, главное, без затей. Вот уж с кем скучно было! Но Лиля все же попользовалась Вовкой, насколько получилось, раз уж дело заварилось. С паршивой овцы – хоть шерсти клок. А то мужики думают, что только они могут бабами пользоваться! Вот Шаповалов, к примеру, пользовался же ею: мяса, тушенного в сметане, наелся, в ароматной пене належался, к душистому Лилиному телу приложился – и был таков. А чем она хуже? Она теперь тоже будет брать себе мужиков на время. Для здоровья. А то, что они чьи-то там мужья и особенно отцы, ее абсолютно не касается. То, что они чьи-то отцы, ее особенно раздражает...
Стоп! Лиля остановила поток своих мыслей, потому что почувствовала, как проскочила мимо чего-то важного. Та-а-ак... Надо вернуться назад... Отмотать, так сказать, пленку... Она только что размышляла об Андрее, потом о том, что она теперь тоже не будет ничего стесняться, особенно чьих-то там детей... Вот! Вот оно! То самое, что она чуть было не пропустила! Она, Лиля, еще докажет Шаповалову, что он ошибается на ее счет. Она знает, как наказать его. Да, знает! Рафаэль наказан потерей собственного ребенка, теперь пришло время Андрея. Он, конечно, уже и так мучается от того, что Лерка не с ним, но это мелочи. В конце концов, он и сам признает свою вину. Хотя Лиля вообще-то не понимает, как можно уйти от человека, которого любишь. Ну, уговорил бы Лерку на аборт, да и все дела! Неужто уцеловать не мог, идиот? У самого мозги... с то же самое яйцо, что и у Новикова, Люськиного неверного мужа...
Виктор Шаповалов резко отличался от брата. Андрей был изящным стройным брюнетом, Виктор – светлым шатеном, слегка неуклюжим. Лиле нравились крупные мужчины, Виктора можно было даже назвать огромным. Лиля, которая знала, где проживают Шаповаловы, установила за ним слежку настолько тотальную, насколько позволяла ее работа в ЖЭКе. Она выяснила, что Виктор женат на белокурой женщине, одного с ней типа. Лиля была как бы улучшенным вариантом жены Виктора: несколько выше ростом, с более развитой грудью и, что самое главное, явно с бо€льшим опытом обольщения мужчин. Тамара Шаповалова шмыгала из дома в метро и в магазины с постным выражением лица, как женщина, у которой давно все в порядке с личной жизнью и которая абсолютно уверена в собственном муже. Кроме семьи, ее, похоже, не интересовало ничто, даже собственная внешность. У нее была отросшая стрижка, которая давно требовала ножниц парикмахера. Одевалась она в безликие джемперочки, голубые линялые джинсы и простенькую обувь без всякого намека на каблуки. А еще Тамара, как наседка, носилась со своим худосочным сыном, который совершенно не унаследовал отцовской мощи.
Виктор Шаповалов на посторонних женщин на каблуках и в яркой одежде поглядывал с интересом, но довольно вяло. Лиля сделала вывод, что он не прочь бы завести интрижку на стороне, но был не в силах приподняться над природной ленью. Что ж, придется ему помочь, облегчить, так сказать, дело.
Теплый майский день располагал к тому, чтобы надеть трикотажную кофточку с глубоким вырезом на груди, выставив таким образом напоказ самый выигрышный элемент внешности. Поскольку Лиля удостоверилась в том, что мужчины почему-то ничего не имеют против женщин в брюках, она и себе купила облегающие черные джинсы-стретч. Крутясь перед зеркалом, она себе в новой одежде понравилась. Джинсы ее стройнили, но и не умаляли достоинств: видно было, что бедра у нее пышные и вообще... все при всем. Помаду она теперь покупала более ярких тонов, а светлым волосам придала золотисто-медовый цвет. Ну держись, Виктор Шаповалов, ленивый любитель женщин! Сегодня тебе придется наконец расшевелиться!
Лиля не собиралась придумывать ничего особенного, потому что была уверена в своей неотразимости. Она пошла по давно накатанному варианту, а именно: проследила за Виктором, возвращавшимся домой с работы, и при выходе из вагона метро сделала вид, что ее толкнули прямо на него. Лиля громко охнула и очень красиво упала под ноги родному брату Андрея Шаповалова. Разумеется, Виктор, как хорошо воспитанный человек, принялся ее поднимать. Разумеется, трикотажное декольте еще более обнажило прекрасную грудь, которой Шаповалову пришлось-таки коснуться. Лиля якобы пыталась встать на ноги, но тут же «от невыносимой боли» заваливалась на мужчину именно своей мягкой грудью.
– Вы обопритесь на меня, – предложил Виктор, и Лиля тут же оперлась, продолжая прижиматься к нему всем телом.
– Уж и не знаю, как дойду до дома... – простонала она.
– Может быть, вызвать «Скорую помощь»? – предложил Шаповалов и тут же достал мобильник.
– Ну что вы! Зачем «Скорая»-то? Наверное, у меня просто вывих. Но как же больно, черт возьми!
– А вдруг перелом?
– Нет... У меня уже был перелом, тогда, знаете ли, совсем другие ощущения...
Продолжая кривить «от боли» полные губы, Лиля внимательно разглядывала Виктора Шаповалова из-под полуопущенных ресниц. Ему явно нравилось приключение. Он уже несколько раз проехался рукой по ее груди без всякой на то необходимости, будто бы случайно – никакой толкучки вокруг них, медленно бредущих под ручку посреди зала станции метрополитена, уже не было. Лиля без особого труда «развела» брата Андрея на сопровождение до собственного дома. А уж далее все опять-таки было делом той самой техники, которая была отработана ею с годами до автоматизма. Неожиданно очутившись в объятиях дамы с вывихнутой ногой в ее собственной квартире, Виктор вдруг отстранился от нее и ошалело сказал:
– Ну ничего себе!
– Что именно? – спросила Лиля, сладко целуя его в шею.
– Да так... Странно все как-то... получилось... И вообще... мне домой надо...
Лиля видела, что ему совершенно не хочется домой, а потому предложила:
– А ты позвони, что задерживаешься... Неужели такого интересного мужчину надо учить?
– Мы уже на «ты»? – удивился Виктор, которому очень понравилось определение «такой интересный мужчина».
– А чего тянуть? Меня зовут Лилей. А тебя? – спросила она с совершенно невинным выражением лица.
– Виктор, – назвался Шаповалов, улыбнулся и полез за мобильником. Набрав номер и глядя в глаза новой знакомой, он заговорил очень честным голосом: – Тамара, это я... Мне нужно тут задержаться... Как где? Конечно же, на работе... Не знаю, думаю, недолго, хотя... В общем, как получится. У нас, понимаешь, аврал, страшное дело... А за квартиру я заплатил. И за телефон. Конечно... Жди...
– Надо было закончить словом «целую», – рассмеялась Лиля, когда мужчина убрал телефон.
– А ты цинична, Лиля, – покачал головой Виктор и вымученно улыбнулся, потому что все- таки чувствовал себя негодяем. Незнакомка ему очень нравилась, но жене он прежде никогда не изменял. Сейчас он разговаривал с Тамарой так лихо, будто врать жене было для него делом обыкновенным, но на самом деле на душе скребли всем известные гнусные кошки.
Лиля не очень четко представляла значение слова «цинична», а потому поспешила сказать:
– Не более чем ты.
– Пожалуй, –
