понарассказывала, что волосы шевелились. Лиля, конечно, была не идеальна, но при таком детстве она и не могла стать другой. Понимаешь, если бы я не развелся с ней, все могло бы быть иначе...
– Как? – спросила Лера. Ей хотелось бросить ему в лицо другое. Ей хотелось спросить, не жалеет ли он о том, что полюбил ее, но не посмела. Слишком несчастным было его лицо.
– Как? Не знаю... Возможно, она не села бы в ту машину, на которой разбилась. Прости, Лера, что-то мне не хочется больше говорить об этом...
Рафаэль вышел на балкон, прихватив с собой недопитую бутылку минералки. Лера тупо смотрела в тарелку с остывшей котлетой. Что же получается? Выходит, что Лиля, даже мертвая, не дает ей жить! Неужели она отнимет у нее и Рафаэля, как отняла Андрея и его ребенка? Лера посмотрела сквозь полупрозрачный тюль на затылок сидевшего на порожке балкона мужчины, и страшная боль обожгла ей сердце. Она смахнула со стола тарелку с недоеденной котлетой. Рафаэль даже не обернулся на звон разбившейся посуды. Лера сбросила на пол и свой стакан с водой. Нет, этого человека она не отдаст! Она будет бороться с судьбой! Хватит плыть по течению! Она попытается потягаться с мертвой Лилей! И она победит, потому что Лиля... уже ничего больше не сможет сделать, а она, Лера... А что же она? Она докажет Рафаэлю... Но что? Что она ему докажет? Лера встала из-за стола и рухнула ничком на диван.
Весь оставшийся вечер и часть ночи Рафаэль просидел на балконе, а потом заснул, скорчившись в кресле в дальнем углу комнаты. Лера так и не посмела позвать его к себе.
Вечер накануне Лилиных похорон был для Леры кошмарным. Рафаэль совершенно спал с лица и выглядел ничуть не лучше Шаповалова. Он отказался ужинать и очень скоро улегся лицом к стене на раздвинутое кресло- кровать, которым уже давно не пользовался. Лера не подходила к нему с утешениями и сочувствием, потому что понимала: сейчас ничем помочь нельзя, а все слова будут казаться ему лишними и даже фальшивыми. Она решила перетерпеть похороны и вести себя до них как можно тише и незаметнее.
Рафаэль почти не разговаривал с ней. Его молчание Лера выносила с трудом. Ей хотелось биться в истерике и кричать, что она-то живая, что ей нужно внимание Рафаэля гораздо больше, чем мертвой Лиле, но она сдерживала себя, как могла.
В день похорон Рафаэль с самого утра оделся во все черное и поехал на работу, намереваясь к двенадцати отпроситься, чтобы подъехать к моргу.
В двенадцать часов дня Лера на своей службе не находила себе места. Запоров несколько документов, она сослалась на страшную головную боль, оформила полдня за свой счет и поехала домой ждать возвращения Рафаэля. Она себя успокаивала этим его возвращением, а в глубине души боялась, что он больше никогда к ней не вернется. Что мертвая Лиля как-нибудь исхитрится и отнимет у нее своего бывшего мужа. Может быть, она для того и умерла, чтобы Рафаэль не достался Лере?
И все же он вернулся к шести вечера, когда Лера уже вся извелась и сама была похожа на мертвеца. Голова раскалывалась самым натуральным образом, и никакие таблетки не помогали избавиться от боли.
От Рафаэля несло водкой и никотином. Поскольку он никогда не курил в присутствии Леры, это показалось ей особенно страшным.
– Может быть, поешь? – дрожащим голосом предложила она.
– Не хочу, – отказался он, опустился на диван, запрокинул голову на его спинку и закрыл глаза.
Лера стояла напротив него и не знала, что ей лучше сделать. Наконец она решилась оставить его одного и повернулась к кухне. Услышав скрип половиц, Рафаэль открыл глаза и довольно трезвым голосом сказал:
– Представь себе, Лилю провожали всего четыре человека: две тетки из ЖЭКа, где она работала, и мы с Шаповаловым. А поминали ее мы с ним вдвоем. Теткам надо было срочно в свою контору...
– Вдвоем? – только и смогла выговорить Лера.
– Вдвоем! – повторил Рафаэль и так громко шлепнул себя по коленям, что она вздрогнула. – У Лили даже подруг не было, она не умела дружить. Чертов детдом! Он вытравил из ее души чуть ли не все нормальные человеческие чувства! Она была совершенно одинокой! А я... скотина... – Он сжал кулаки и ударил ими по обивке дивана. – Я бросил ее... быстренько развелся... дал ей погибнуть... Мне нет названия, понимаешь! Я, мерзавец, похоронил ее, а сам живу себе! Какого черта я живу? Для чего? Кому я нужен?
Лера распрямила плечи и дрожащим голосом проговорила:
– Мне нужен.
Он взглянул на нее совершенно непонимающими глазами, как смотрела на него она, когда он впервые заговорил с ней о своей любви. Лера глубоко вздохнула и наконец решилась. Сражаться так сражаться! Лили больше нет, а она жива. Она сделает все, чтобы Рафаэль забыл ужасную женщину, которая сеяла вокруг себя одно только разрушение.
– Ты нужен мне! – уже совершенно твердо сказала она. – Ты похоронил одну женщину, но у тебя есть другая. Посмотри на меня, Рафаэль! Я живая!
– Ты решила пожалеть меня, Лера? – усмехнулся он. – Не надо, я вообще-то в порядке. Просто похороны... они, знаешь ли, как-то выбивают... Но я соберусь... Ты не думай, что я дошел до того, что меня надо собирать по кускам. Завтра все будет в норме. Как всегда. Только знаешь, что я подумал... Может быть, мне все-таки лучше съехать от тебя?
– Ты уже сто раз пытался от меня съезжать.
– Да, ты права, – бесстрастно отозвался он. – Ни одна из прежних попыток успехом не увенчалась, но теперь я все же съеду.
– Почему? – осторожно спросила она.
– Чтобы не осложнять тебе жизнь. Может, Шаповалов к тебе вернется. Он сейчас вообще никакой... Ему все это далось еще труднее, чем мне. Совсем раздавило человека... в натуральный блин сплющило, смотреть жалко...
– Мне не нужен Шаповалов, – четко произнесла Лера.
– Ну... может быть, кто- нибудь другой появится в твоей жизни...
– И ты что же, вот так запросто отдашь меня другому?
– Что-то я не понимаю тебя, Лера... – Рафаэль приподнял голову и посмотрел ей в глаза.
– Потому что ты... кретин...
– Да?
– Да. Ты идиот! И еще болван!
Рафаэль скривился, силясь ее понять. Лера уронила руки вдоль тела и тихо сказала:
– Я... я просто люблю тебя... Неужели ты еще не почувствовал этого?
Он смотрел на нее такими же ничего не понимающими глазами, как ранее смотрела на него она почти в такой же момент.
– Да, я люблю тебя, – повторила она. – И я выйду за тебя замуж... И рожу тебе ребенка. Я тебе столько детей рожу, сколько ты захочешь. Врачи ведь сказали, что я вполне смогу иметь детей...
– Я, наверное, сильно пьян, да? – проговорил Рафаэль.
– Да, ты пьян, – согласилась она. – Но завтра, когда ты протрезвеешь, я скажу тебе то же самое.
Он тряхнул головой и уронил лицо в подставленные ладони. Лера подскочила к нему, плюхнулась перед ним на колени, отвела его руки от лица и еще раз сказала, глядя в зеленоватые глаза, опушенные прямыми темными ресницами:
– Я люблю тебя, Рафаэль. И все у нас будет хорошо. Помнишь, ты сам точно так же говорил мне?
Рафаэль ничего не ответил на ее вопрос, только глаза его подернулись влагой. Лера улыбнулась и прижалась губами к его губам, довольно противно пахнущим водкой и никотином.
