* * *
— Ну и зачем ты это сделал? — спросил Алексей, когда сын уже сидел перед ними с Мариной в домашнем кресле.
— Так… Скучно как-то… — лениво ответил Сергей и уставился в потолок, крутя в руках наушники, их которых раздавалось ритмичное шипение и всхлипы.
— Выключи плеер, — попросила Марина.
— Да пожалуйста… — Сергей небрежно щелкнул какой-то кнопкой, и шипение с всхлипами прекратилось.
Наушники соскользнули у него с колен, он нагнулся за ними и вытащил из-за кресла бежевый Маринин бюстгальтер. Она непроизвольно дотронулась до своей груди. Сын, повертев перед носом у родителей интимной деталью материнского туалета, ухмыльнулся и сказал:
— Ну вы, родаки, даете! Вы ж старые уже!
Алексей выхватил бюстгальтер у Сергея из рук, безжалостно смял его в кулаке в комок и очень строго спросил:
— Почему опять не был в школе?
— А че там делать-то?! Мне… — он опять нехорошо ухмыльнулся, — про пестики и тычинки уже неинтересно…
Алексей с трудом сдержался, чтобы не отвесить сыну оплеуху, и сказал:
— Думаю, что в восьмом классе перешли уже к более сложным объектам, нежели тычинки с пестиками!
— Ага! — осклабился Сергей. — Хочешь, расскажу, как размножаются… к примеру… орангутанги?
— Это я знаю, — процедил Алексей. — Ты мне лучше поведай что-нибудь из отечественной истории или литературы.
— Из литературы? Пожалуйста! В ней… значит, в этой самой отечественной литературе… есть такой чувак… Швабрин… слыхали, наверно, про него… так вот он с одной Машкой…
— Прекрати, Сергей! — не выдержала Марина.
— А что такого? Папа спросил — я отвечаю!
Марина с ужасом смотрела на сына и никак не могла понять, каким образом из ее маленького Серенького Зайчика вырос наглый циничный подросток. Казалось, они с Лешей делали для детей все, что могли. Не жалея времени, водили их в театры, музеи, в спортивные секции и кружки. Почти отказались от личной жизни ради сына Сережи и младшей его сестры Анечки. Их квартира всегда была полна приятелями детей. Марина и Алексей всегда шумно праздновали дни рождения дочери и сына, вывозили их за город в походы и на лыжные прогулки, вместе читали книги и всей семьей смотрели детские фильмы. Что же они с Алексеем упустили? Почему Сережа вдруг резко изменил традициям их дружной семьи и ударился во все тяжкие? Он открыто курил на лестнице перед квартирой, приносил в дом бесконечные банки с пивом, где-то пропадал вечерами и редко ходил в школу. Поначалу Марина с Алексеем, сбиваясь с ног, искали сына по окрестным подвалам и чердакам, но ни разу нигде так и не смогли обнаружить. Сам он наотрез отказался объяснять, где проводит время. Вот и сегодняшний разговор, похоже, ни к чему не приведет. Краденая бутылка возвращена в магазин, штраф уплачен, а на учете в детской комнате милиции Сергей уже и так состоял с нынешнего августа. Тогда вся их дворовая компания участвовала в разгроме киоска с напитками и кондитерскими изделиями.
Как и подозревала Марина, разговор с сыном ни к чему хорошему не привел. Тот, сказав детско- дежурное «больше не буду», удалился в свою комнату и врубил на полную мощность музыкальный центр.
— Знаешь, Леша, если бы у нас и Анька пошла по кривой дорожке, я решила бы, что мы с тобой ущербные родители, — сказала Марина и ткнулась лбом мужу в плечо.
— Рано еще радоваться, — мрачно отозвался Алексей и сунул ей в руки бежевый комок бюстгальтера.
— Нет, Алеша, ты зря так… Анечка — хорошая девочка. В школе ею не нахвалятся, и в музыкалке… да и по дому всегда помогает… и хорошенькая такая… Хоть с дочерью повезло…
— Твои бы слова да богу в уши…
* * *
Этим вечером проштрафившийся Сергей Епифанов остался дома и даже с небывалым усердием решал какие-то задачи по физике. Пару раз он подходил к отцу за помощью, потом съел целую тарелку макарон с двумя котлетами и рано лег спать.
Вкусно благоухающий гелем для душа Алексей откинул в сторону одеяло и навис над женой.
— Ну-у-у… кажется, сегодня у нас выдался спокойный вечер, и мы наконец можем с чистой совестью…
Марина слабо улыбнулась и потрепала мужа по волосам. Он приподнял ее ночную рубашку и сморщился:
— Ну во-о-от… опять вся запакованная…
Он взялся за кружевную резинку Марининых трусиков и стал осторожно стягивать их, приговаривая:
— Вот так уже лучше… а так еще лучше… а так уже совсем хорошо…
Когда он окончательно снял трусики с ног жены, раздалась трель мобильника. Марина, все еще улыбаясь особой интимной улыбкой, приложила изящный малиновый аппаратик к уху. Алексей решил продолжить уже начатое и легонько раздвинул ноги жены. Этот абонент, который позволяет себе звонить в двенадцатом часу ночи, даже не представляет, в каком пикантном положении находится Марина. Алексей улыбнулся своим мыслям, а жена вдруг резко сдвинула ноги, чувствительно ударив его коленкой по носу.
— Как избили? Кто избил? Что вы такое говорите, Галина Павловна?!
Алексей вскинул голову и с тревогой посмотрел в глаза жены. В них плескался настоящий ужас.
— Что? — крикнул он, натягивая плавки. — Что случилось?!
— Да, конечно! Мы сейчас же приедем! — крикнула в трубку Марина и отключила мобильник.
— Да что случилось-то? — повторил свой вопрос Алексей.
Вместо ответа она, как слепая, шарила по постели руками.
— Что ты ищешь-то? — опять спросил он.
— Где… где мои трусы?
Алексей бросился ей на помощь, и в конце концов в складках одеяла они были найдены. Марина торопливо всунула в них ноги и задавленно сказала:
— Кто-то избил Анечку…
Алексей побелел лицом так, что на щеках явственно проступили фирменные веснушки рода Епифановых.
— Как… — только и смог проговорить он.
— Не знаю, Леша…
— Что… ее именно сейчас избили? Ночью? Почти в двенадцать?
— Галина Павловна сказала, что они боялись нам звонить… Анечки долго не было, они ее искали, искали… А потом она сама пришла… вся… — Марина содрогнулась, — вся расцарапанная…
* * *
Сидя на переднем сиденье такси, которое пришлось срочно вызвать, поскольку машина Алексея была в гараже, Марина проклинала себя за то, что позволила Анечке неделю пожить у бабушки Гали. Она как-то легко согласилась, когда дочь ее об этом попросила. А все похоть! Похоть! С двумя детьми-подростками не так-то легко вести интимную жизнь. Это маленьких детишек можно уложить спать, а самим предаваться плотским удовольствиям. Подростки допоздна смотрят телевизор или занимаются какими-нибудь другими своими делами. Поминутно лезут в спальню к родителям, чтобы задать какие-нибудь неотложные вопросы, выпросить денег на завтрашний день или потребовать постирать джинсы. Как правило, эти мысли о деньгах и стирке джинсов рождаются у них не ранее одиннадцати часов вечера. Марина с Алексеем уже забыли, когда им удавалось предаться ласкам без опасений быть пойманными на месте преступления. Поэтому, когда Анечка попросилась к бабушке, Марина так легко дала согласие. Она подумала, что Сережка, как всегда,
