Я решил, что он говорит о тюрьме, но Манг продолжал:
– До некоторой степени мы можем влиять на гостиницы.
– Не сомневаюсь, – отозвался я. – Благодарю за помощь и не смею больше задерживать.
– Это я вас задерживаю, мистер Бреннер, – криво усмехнулся вьетнамец. Отхлебнул чаю и спросил: – Как вы намерены добираться из Нячанга в Хюэ?
– Любым доступным способом.
– Об этом вам тоже следует сообщить иммиграционной полиции Нячанга.
– Они могут помочь с билетами?
Манг пропустил мимо ушей мой сарказм и коротко бросил:
– Нет. – Посмотрел на меня и задал главный вопрос: – У вас пять дней между отъездом из Хюэ и прибытием в 'Метрополь' в Ханое. Что вы намерены делать в это время?
Я должен был отправиться с секретным заданием в Тамки, но хотел бы улететь в Вашингтон, чтобы свернуть Карлу шею.
– Я вас слушаю, мистер Бреннер.
– Рассчитываю проехаться по побережью на поезде или на автобусе и таким образом в конце концов оказаться в Ханое.
– Железная дорога не будет действовать с понедельника четыре дня, а автобусы не годятся для белых людей.
– В самом деле? Тогда найму машину с шофером. Естественно, через 'Видотур'.
– Почему вас тянет путешествовать по земле, а не по воздуху?
– Познавательно посмотреть бывший Северный Вьетнам по дороге в Ханой.
– Что вы хотите узнать?
– Как живет народ. Традиции и обычаи.
Манг задумался.
– Десять лет люди на севере страдали и умирали от американских бомб и обстрела с ваших вертолетов. Рекомендую осмотреть тоннели Винмок, где жители города в течение семи лет прятались во время американских бомбардировок. Хотя скорее всего там к вам не отнесутся так же дружелюбно, как здесь – в вашем бывшем марионеточном государстве.
Полковник Манг мог бы стать превосходным экскурсоводом в Замороженном мире.
– Что ж, – отозвался я, – об этом мне тоже полезно узнать.
Вьетнамец о чем-то размышлял. На месте полковника Манга я бы не стал давить на господина Бреннера по поводу изъяна в плане поездок между Хюэ и Ханоем, поскольку если мистер Бреннер замыслил что-то нехорошее, он вознамерится это совершить именно в эти дни.
Манг посмотрел на меня и сказал:
– Можете ехать из Хюэ в Ханой любым законным способом.
Контакт состоялся – каждый из нас понимал, что мы оба городим чушь.
Манг сделал еще несколько записей, и хотя я натренирован читать вверх ногами, по-вьетнамски не пойму ни слова, даже если мне поднесут страницу под нос.
– В Хюэ вы, видимо, намереваетесь прокатиться по окрестностям, где некогда стояла ваша часть? – спросил полковник.
– Хочу на денек съездить в Куангчи, посмотреть бывший лагерь базы, – ответил я.
– Пожалуй, вы будете разочарованы. Города Куангчи больше не существует. Только маленькая деревня и никаких следов военной базы. В семьдесят втором году все уничтожено американскими бомбами.
Я не ответил.
– Сообщите о своем приезде в иммиграционную полицию Хюэ, – продолжал вьетнамец, закуривая очередную сигарету и глядя на меня сквозь дым. – Как провели время в Хошимине?
Я больше не намеревался выводить его из себя прежним названием города и сказал:
– В Хошимине я видел много замечательных мест. Кстати, воспользовался вашим советом и посетил Музей американских военных преступлений.
Манг как будто не очень удивился, и я подумал: неужели за мной все-таки следили?
– Видел, что произошло с южанами и горцами, которые не сложили оружия после капитуляции, – продолжал я. – Им пришлось заплатить высокую цену, но надо было вместе с другими миллионами людей испытать воспитательные лагеря, чтобы выйти из них счастливыми гражданами Социалистической Республики.
Полковника Манга насторожили мое преображение и мой энтузиазм. Сознаюсь, я, пожалуй, перебрал, но останавливаться не хотелось.
– Вечером я ужинал в ресторане на крыше гостиницы, где кутили американские генералы, в то время как их солдаты умирали в джунглях и на рисовых полях.
Мы встретились с ним взглядами. Судя по счету, он давно мог догадаться, что я ужинал не один – уж слишком много съел. Но Манг только смотрел на меня и молчал.
