– Я не собираюсь подвергать себя опасностям, но если что-нибудь произойдет, наше посольство в курсе, с кого начинать наводить справки.
Полковнику Мангу, казалось, нравилось обмениваться скрытыми угрозами и контругрозами. Прежде он оценивал меня одним образом, но постепенно заподозрил, что мы с ним коллеги. Я со своей стороны не сомневался, что полковник Манг стоял на несколько ступеней выше обычного офицера иммиграционной полиции. А эту крысиную дыру позаимствовал в отделе С, где было полно молодых туристов и плакатов с изображением презервативов. Его настоящий дом находился в отделе А или В; отдел С служил всего лишь прикрытием – сбивал с толку подозреваемых, лишал их настороженности. Зато посольство и Карла больше интересовала моя информация о госбезопасности или внутренней полиции, а не об иммиграционной.
Во всем этом проглядывалась некая ирония и симметрия: я никогда не служил поваром, а полковник Манг не состоял в иммиграционной полиции. И ни один из нас не претендовал на премию за лучшую актерскую роль.
– Полковник, – сказал я, – мне надо возвращаться в 'Рекс', иначе я рискую не уехать. Спасибо, что потратили на меня время и дали ценные советы.
Он сделал вид, что не расслышал. И, взглянув на счет, спросил:
– Дорогой ужин. Вы были один?
– Нет.
Больше он не задал никаких вопросов и не попросил денег. Взял листок дешевой бумаги, что-то на нем написал, извлек из стола резиновую печатку и приложил к бумаге.
– Будете показывать это в иммиграционной полиции, куда бы ни приехали. – Он подал мне листок, мой паспорт, визу и другой квадратный листок с буквой 'С', только желтый. – Это пропуск. Отдадите при выходе. – Он улыбнулся и добавил: – Не потеряйте, мистер Бреннер. Иначе вы никогда не выйдете из здания.
У полковника Манга было убогое чувство юмора, но он по крайней мере старался шутить.
Я встал и кивнул:
– Было очень интересно, но не смею дольше задерживать.
Он пропустил это мимо ушей.
– Если надумаете отклониться от плана, немедленно сообщите в ближайшее отделение иммиграционной полиции. Всего доброго.
– Благодарю, что вернули в номер мой маленький сувенир, – напоследок ляпнул я.
– Это все, мистер Бреннер, – оборвал меня Манг.
Но я не устоял и сказал:
– Чак мунг нам мой.
– Уходите, пока я не передумал.
Ни один из нас не желал такого оборота событий, и поэтому я ушел.
За дверью конвоира не оказалось, и я самостоятельно двинулся по коридору. В вестибюле отдал часовому желтый пропуск, и тот кивнул на дверь:
– Проходите.
Министерство общественной безопасности оказалось плохим подобием оруэлловского министерства любви, но в нем ощущалась власть полиции, чувство накапливаемого десятилетиями страха и унижения во время допросов – кровь, пот и слезы.
Я вышел из здания на солнце. Как и предсказывала Сьюзан, такси поблизости не оказалось. Пришлось пройти целый квартал, прежде чем я сумел поймать машину. Забрался на сиденье и сказал:
– Отель 'Рекс'.
И пока мы ехали, стал рассматривать записку, которую дал мне полковник Манг. Она состояла из одной длинной фразы на вьетнамском языке, кроме моего имени и фамилии. И еще я узнал слово 'ми' – американец. Полковник расписался полным именем – Нгуен Куй Манг, а далее следовало его звание –
Шел десятый час, и через несколько минут я возвратился в 'Рекс'. Сьюзан сидела в вестибюле и смотрела на дверь. На ней были свободные брюки, кроссовки и бежевая рубашка с закатанными рукавами. Завидев меня, она встала и быстро пошла навстречу, словно мы любовники и спешили на свидание.
Но никто из нас не хотел проявлять излишней пылкости, и мы только пожали друг другу руки – даже не обнялись и не чмокнулись.
– Ну как? – спросила Сьюзан.
– Отлично. Свободен как ветер. А что с билетами?
– Заказаны на поезд.
– Потрясающе.
– Но билет не здесь, а отправление в десять пятнадцать.
– А до вокзала далеко?
– В это время минут двадцать. Так что сказал полковник Манг?
– Учил уму-разуму.
