мне это небезразлично.
— Спасибо за откровенность, — сказал я. — Однако я не могу уйти отсюда, мистер Манкузо. Только мне известно, как я сюда попал и по какой причине. И я останусь здесь до конца, что бы ни случилось. Понимаете?
— Я всегда все понимаю. Но почему бы вам не рассмотреть другие варианты?
— Возможно, мне следовало сделать это раньше.
Еще несколько минут мы сидели молча, затем я услышал тяжелую поступь Белларозы, спускающегося с лестницы.
Манкузо поднялся и встретил его у нижней ступеньки лестницы с наручниками в руках.
— Готов, Фрэнк?
— Конечно. — Беллароза вытянул руки и Манкузо надел на него наручники.
— Руки на стену, — скомандовал Манкузо. Беллароза повиновался, и Манкузо быстро обыскал его. — Все в порядке, — сказал он и обратился ко мне: — Так как вы все равно здесь, объясните вашему клиенту его права.
Я не помнил наизусть формулу разъяснений прав задержанного и поэтому почувствовал себя несколько неловко. (Я же всю жизнь занимался налогами и сделками по недвижимости.) Манкузо пришел мне на помощь, воспользовавшись для этого шпаргалкой.
— Ваш клиент понимает свои права? — спросил он.
Я кивнул.
Манкузо взял Белларозу за руку и собрался уже уводить его, когда я сказал:
— Мне хотелось бы ознакомиться с ордером на арест.
Мистер Манкузо с недовольным видом вытащил бумагу из кармана пиджака и протянул мне. Я внимательно изучил ее. Никогда раньше не видел ордеров на арест, и мне показалось любопытным взглянуть на него. Я считал, что уже начал зарабатывать свои пятьдесят тысяч и хотел загладить свой промах с разъяснением прав своему клиенту. Однако я почувствовал, что и Манкузо и Беллароза всем своим видом выражают нетерпение. Я вернул ордер обратно. Интересно, не надо ли мне потребовать копию для моего архива?
Манкузо довел Белларозу до двери. Я последовал за ними.
— Вы направляетесь сейчас с штаб-квартиру ФБР на Федерал Плаза? — спросил я Манкузо.
— Точно.
— Сколько времени вы там пробудете?
— Столько, сколько нужно, чтобы оформить документы на арестованного.
— После этого вы отвезете моего подзащитного прямо в Федеральный суд на Фоли-сквер?
— Точно.
— Когда это будет?
— Когда мы туда приедем, мистер Саттер.
— Там будут репортеры?
— Это не моя забота, мистер Саттер.
— Понимаю, это забота мистера Феррагамо, он сам должен обеспечить это цирковое представление.
— И это тоже не мое дело.
— Я собираюсь отслеживать каждый шаг моего клиента, мистер Манкузо, поэтому требую от всех представителей власти, чтобы они действовали в рамках закона и профессиональной этики, — предупредил я.
— Можете на это рассчитывать, мистер Саттер. Если позволите, я уведу арестованного. На дороге нас ждет машина.
— Конечно. — Я перевел взгляд на Фрэнка Белларозу. — До встречи на Федерал Плаза.
Беллароза, старавшийся казаться невозмутимым, несмотря на наручники, шутливо произнес:
— Не забудь портфель, не вздумай заезжать по дороге в кафе и, ради Бога, не потеряйся. Capisce?
Я отметил, что Фрэнк теперь не так красноречив, как прежде, но все, что он сказал, мне было понятно.
— Capisco.
Беллароза засмеялся.
— Видишь, еще несколько месяцев, и я научу его ругаться по-итальянски, — проговорил он, обращаясь к Манкузо.
— Пошли, Фрэнк. — Манкузо повел Белларозу к двери.
Я застыл в дверном проеме, ко мне подошли Ленни и Винни. Мы смотрели, как Манкузо ведет Фрэнка Белларозу вниз по дороге, к воротам, у которых стоял Энтони. Эта сцена врезалась мне в память на всю жизнь. Не думаю, что она произвела такое же глубокое впечатление на Ленни, Винни и Энтони — скорее всего, они не сделали из происшедшего даже элементарного логического вывода о том, что преступать закон невыгодно.
— Вы готовы ехать, советник? — обратился ко мне Ленни.
Я кивнул и взял свой дипломат. Ленни вышел, чтобы подогнать «кадиллак» к подъезду.
Я оказался один на один с Винни, который, видимо, до сих пор сокрушался в душе, что дом не был окружен группами захвата и десантниками.
— Нет, его все-таки следовало пристрелить, этого мерзавца. Вы так не считаете? Что он о себе мнит, черт бы его побрал!
— Вероятно, он считает себя представителем закона.
— Да? А пошел он… — Винни выскочил на крыльцо.
Я собирался последовать за ним, когда услышал шум сзади себя и обернулся. По лестнице в одной ночной рубашке и шлепанцах спускалась Анна — она голосила во всю мощь своих легких. Я попробовал юркнуть за дверь, но она увидела меня.
— Джон! Джон! О Боже! — завопила она.
Мадонна! Только этого мне не хватало.
— Джон! — Она летела на меня как пятитонный грузовик с бампером невероятных размеров. — Джон! Они забрали Фрэнка! Они забрали его! — Произошло столкновение. Бам-м-м! Через мгновение она обхватила меня своими могучими руками, и только поэтому мне удалось избежать падения на пол. Она спрятала голову у меня на груди и начала проливать слезы на мой галстук от «Гермеса». — О, Джон! Они арестовали его!
— Да, я же был здесь.
Она продолжала рыдать и сжимать меня в объятиях. Madonna mia. Эти чудовищные груди и эти могучие руки сейчас задушат меня.
— Сюда, сюда, — простонал я. — Не плачь. Тебе лучше присесть.
Я еле усадил ее в кресло, мне казалось, что весит она не меньше тонны. У нее под рубашкой ничего не было, и я с удивлением обнаружил, что от этой нечаянной близости плоть моя взволновалась, несмотря на ранний час и необычные обстоятельства. Мне в голову пришла дикая мысль, но я тут же отогнал ее от себя: очень уж не хотелось помирать в то утро.
Она теперь сидела в кресле, но продолжала держать меня за руки.
— За что они забрали Фрэнка? — пытала она меня.
Ха-ха, Анна, просто не представляю.
— Уверен, что тут какая-то ошибка. Не надо переживать. Сегодня вечером я привезу Фрэнка домой.
Она дернула меня вниз, и наши лица оказались на одном уровне. Я заметил, что, несмотря ни на что, она успела причесаться, попользоваться косметикой и надушиться своими изысканными духами. Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Поклянись. Поклянись мне, Джон, что ты привезешь Фрэнка домой, — потребовала Анна.
Mamma mia, ну и утречко выпало мне сегодня. Когда занимаешься контрактами по недвижимости, такого не увидишь.
