— Я прочитал про местную почву. Это действительно суглинок, как вы и говорили.
— Рад, что не ошибся.
— Я посадил несколько саженцев винограда. Столовый виноград сорта «Конкорд». В книге советуют высаживать здесь именно этот сорт.
— Книгам стоит верить.
— Но я хотел бы выращивать виноград на вино. Здесь кто-нибудь сажает винные сорта винограда?
— Только не в наших краях. Правда, у «Банфи Винтерс» из Олд-Бруквиля были удачные опыты с «шардоннэ»[3]. Вам стоит с ними поговорить.
— Да? Вот видите, я был прав, — сказал он. — Вы замечательный человек, мистер Саттер. Я сразу это понял. Значит, долой японские машины, да здравствует «шардоннэ»!
— Денег за совет не беру, как договорились.
— Тогда я подарю вам ящик вина с первого урожая.
— Спасибо, мистер Беллароза. Но не забудьте, продажа вина без уплаты акцизных пошлин запрещена.
— Все будет в порядке. Что вы думаете о дилерстве с «Саабом»?
— Неплохой вариант.
— А как насчет «Каза бьянка»? «Белый дом» по-итальянски. Вместо «Альгамбры». А?
— Неоригинально. Подходит больше для пиццерии. Подумайте еще на эту тему.
Он улыбнулся.
— Передавайте мои поклоны миссис Саттер.
— Обязательно передам. Наилучшие пожелания вашей супруге. Надеюсь, она скоро забудет о том неприятном случае.
— Да. Женщины отходчивы. Вы ведь позвоните ей, правда?
Я распахнул дверь перед мистером Белларозой, и мы обменялись рукопожатиями.
— До свидания, — сказал он мне на прощание.
Дверь захлопнулась.
Я подошел к окну и посмотрел, как он пересекает Берч-Хилл-роуд под дождем.
В поселке Локаст-Вэлли живет не только средний класс. Есть люди и попроще. Когда мне было тринадцать лет и я ходил в школу Святого Павла, мне доводилось встречать на улице колоритные личности. Странно, но многие из них почему-то принимали меня за своего. Один из них, Джимми Курцио, по виду настоящий наемный убийца, всегда здоровался со мной за руку. Этот монстр был неподражаем в своих симпатиях ко мне. Однажды, как сейчас помню, он стоял в нашем школьном дворе в окружении своих «шестерок» и, когда я проходил мимо, сказал им: «Замечательный парень».
Я проследил, как Фрэнк Беллароза подходит к своей машине, и не удивился, заметив, что его шофер — а может быть, это был охранник — выскочил из «кадиллака» и открыл ему дверь. В наши дни Вандербильты и Рузвельты сами водят свои машины, но от дона Белларозы вы этого не дождетесь.
Я отошел от окна, помешал поленья в камине. «Да, я замечательный парень». А Фрэнк Беллароза еще замечательней, чем я о нем думал. Мне следовало бы знать, что в таком деле глупые люди не восходят так высоко и не живут так долго.
Эта сделка, размышлял я, конечно, не выдумана им. Но это была приманка, меня проверяли. Я понимаю это, и он не сомневался, что я все понимаю. Мы с ним замечательные ребята.
Но почему именно я?
Если вдуматься, а он наверняка это сделал, то его предложение было весьма выгодным. В самом деле, какую великолепную пару мы могли бы составить: мое положение в обществе — его обаяние; моя честность — его лживость; мое умение управлять финансами — его умение воровать; мой диплом юриста — его пистолет.
Было о чем подумать, не так ли?
Глава 12
Я слонялся по большому старому дому на Берч-Хилл-роуд весь день, не обращая внимания на телефонные звонки, поглядывая из окна на дождь и иногда даже делая кое-что из работы на завтра.
Кроме почтальона, никто так и не появился, и я помимо своей воли был раздосадован стремлением моих сотрудников во что бы то ни стало использовать дарованный мною выходной. Если бы я умел печатать, я бы составил для них грозное предупреждение.
Примерно в пять часов вечера раздался звонок факс-аппарата, и я подошел к нему из чистого любопытства. Полоса этой мерзкой бумаги выползла наружу, и я прочитал текст, написанный от руки:
ДЖОН,
Я ВСЕ ПРОСТИЛА. ПРИХОДИ ДОМОЙ. ТЕБЯ ЖДЕТ ХОЛОДНЫЙ УЖИН И ГОРЯЧИЙ СЕКС.
СЮЗАННА.
Я поразмышлял над этим посланием, затем измененным почерком написал ответ и отправил его на номер моего домашнего факса:
СЮЗАННА,
ДЖОНА СЕЙЧАС В ОФИСЕ НЕТ. Я ПЕРЕДАМ ЕМУ ТВОЕ ПОСЛАНИЕ, КАК ТОЛЬКО ОН ПРИДЕТ.
ДЖЕРЕМИ.
Джереми Райт был одним из моих младших партнеров. Получить послание от Сюзанны было все-таки приятно, но я не нуждался в том, чтобы меня прощали. Это не я барахтался в сене с двумя студентами, это не я считал Фрэнка Белларозу приятным парнем. К тому же меня бесило, что она отправляет такие фривольные послания по факсу. Но я был рад видеть, что она вновь обрела свое чувство юмора, которого ей так не хватало в последнее время, если, конечно, не считать за юмор ее веселый смех на сеновале.
Я уже собирался отойти от факса, когда снова раздался звонок и выползло новое сообщение:
ДЖЕРРИ,
НЕ ХОЧЕШЬ ЛИ РАЗДЕЛИТЬ СО МНОЙ УЖИН И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ?
СЬЮ.
Я понял, что она узнала мой почерк. Ответ был таков:
СЬЮ,
БУДУ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МИНУТ.
ДЖЕРРИ.
По дороге домой я заметил, что тучи уходят и начинает проглядывать солнце, неся с собой теплую погоду. Лонг-Айленд — это небольшой клочок земли, но даже здесь погода бывает неодинаковой в разных местах. Кроме того, она в этих краях очень изменчива, и это делает жизнь и катание на яхте не таким однообразным.
Я свернул в наши ворота и помахал Джорджу — тот стоял на лестнице и обрезал нижние ветви у бука.
Подъезжая к дому, я подводил итоги прошедших битв и предвкушал грядущие любовные утехи.
Сюзанна распахнула входную дверь, она была в костюме праматери Евы.
— Джерри! — крикнула она, потом охнула и прикрыла одной рукой рот, а другой низ живота.
— Очень смешно.
