сигануть в воду за кладом? Или могла? Нет, ну не дура же она ночью нырять. Значит, помогли, – я не заметила, как заговорила вслух.
– Кто ночью ныряет? – прислушавшись к моему бормотанию, спросил Олег.
– А? – вздрогнула я, застигнутая врасплох. – Беда, как известно, одна не приходит. Видишь ли, Олег, Алина сказала, что Тамара Леонидовна пропала. Конечно, рано еще делать какие-то выводы, но все складывается не лучшим образом.
– Что-то я тебя не пойму. А при чем здесь ныряние в реку?
– А что тут понимать? Тамара не ночевала в каюте, а утром ее вещи – кофточку и сумочку – нашли на палубе. Алина, Борис и Антон обшарили теплоход – нет нигде. В Майнце на борт взошла полиция. Вот, собственно, и все, что я знаю. Как ты думаешь, Антон и Борис звонили уже Анне? И как нам себя вести? Говорить ли Ирине, что с ее матерью приключилась такая петрушка?
– Густаву надо сказать, – мудро решил Олег. – Пусть подготовит Ирину, если, конечно, ей сестричка ничего еще не сообщила.
– Кстати, она вчера вернулась из больницы? Мы пошли спать, а ее еще не было.
Неожиданно Олег разозлился:
– Мне только следить, кто и в котором часу домой приходит. Ну и поездочка выпала! Партнеры в последний момент отказались подписывать договор! Много чего их, видите ли, не устраивает! А раньше устраивало все! Я понимаю – кто-то перебил мое предложение. Густав обещал выяснить, кто так мог меня подставить, но вместо этого только и делает, что пьет, ну и я вместе с ним. У него медовый месяц, от счастья его так и распирает. Эх, надо было мне сразу домой лететь. Я бы и улетел, если бы вы не нагрянули.
Лучше бы он этого не говорил. Меня словно из ведра холодной водой окатили. От обиды стало трудно дышать. Я рвалась к нему всей душой, поломала все свои планы, а он намекает, да что там намекает, открытым текстом говорит, что зря я приехала. Мало того, дает понять, что во всех бедах виновата я! Чисто мужская позиция – свалить все на женщину.
– Значит, ты не рад моему приезду? – деликатно спросила я, изо всех сил пытаясь удержать в себе гнев.
Ответ, как и следовало того ожидать, последовал в форме претензии. Он так и не понял, что мой тихий и ласковый голос всего лишь прелюдия перед бурей.
– Дом ограбили, родственника убили. Теща утонула!!!
– Во-первых, Николая не убили. Он жив. Вчера еще был жив. – Пока я еще говорила тихо, но каждая моя последующая фраза произносилась громче и громче. – Во-вторых, Тамару мертвой тоже никто не видел. А в-третьих, если ты видишь во мне источник всех бед, то я сегодня же уезжаю! – поставила я мужа в известность, перейдя на крик.
– Домой? – немного растерянно переспросил Олег.
«Если она уезжает домой, то это куда ни шло. А если нет? То ее демонстративная решительность неизвестно куда может завести», – наверное, в таком направлении думал мой муженек.
И ему было чего опасаться. Я и Алина, чего уж греха таить, любительницы частного сыска. Естественно, никакой лицензии у нас нет. Расследованиями мы занимаемся исключительно по зову совести и велению сердца. Такие уж мы – не можем пройти мимо чужой беды. Нам непременно надо вляпаться в какую-то историю, чтобы потом приложить все усилия и из нее выкарабкаться. Но при этом мы умудряемся раскрыть преступление! Не всем это нравится. И речь идет не о злоумышленниках, которых мы стремимся привести к ответу. Прежде всего наша с Алиной деятельность не нравится моему мужу и его приятелю майору Воронкову. Даже не знаю, кому из них больше.
Почему Олегу не нравится, что его жена вылавливает преступников, это понятно. А майору… Недавно он мне признался, что ему надоели наши с Алиной лица, постоянно мелькающие на месте преступления, и наши фамилии, которые с завидной регулярностью появляются в милицейских протоколах.
«Ну да майор Воронков далеко, а с мужем я справлюсь. Не станет же он закатывать истерику и устраивать семейный скандал в чужом доме?» – подумала я, присматриваясь к недовольному лицу Олега.
– И куда ты собралась? Домой? – повторил он свой вопрос.
– Нет, не домой. В Майнц! Там сейчас стоит круизное судно, с борта которого пропала Тамара Леонидовна. Я ответственное лицо. Я здесь в командировке. Я должна быть рядом с соотечественниками. Вот!
– Нет, ты не можешь уехать, – возразил мне Олег.
– Это еще почему?! – с вызовом спросила я.
– А как я останусь один на один с убитыми горем Густавом и Ириной? Кто-то же должен их утешать? Я не умею, а им нужна моральная поддержка.
«Ну и плут мой муженек. Вроде бы и не извиняется, а голосок такой заискивающий, как будто прощения просит. Ладно, пойду ему навстречу, – решила я для себя. – Коль я здесь, мне надо многое выяснить. Возможно, Николай уже в себя пришел и что-то скажет. Да и Ирину надо поддержать».
– Ладно, пока остаюсь. Но это не окончательное решение. До вечера еще есть время, успею на теплоход, – сообщила я мужу о своих намерениях. – Кстати, мне думается, если Антон и Борис еще не звонили Анне, надо сказать о пропаже Тамары Леонидовны Густаву. Пусть он подготовит Ирину к самому худшему.
– А если Тамара жива?
– Олег, Тамара – не девочка, чтобы в прятки играть. Ее могли столкнуть в воду. Случайно или намеренно.
– Кому она нужна?!
– Она могла и сама шагнуть в реку.
– Зачем?
– Да мало ли какие у нее были причины, чтобы броситься в воду? Дочь замуж выдала, и она решила, что свой долг выполнила. Надо бы у Ирины аккуратно расспросить о матери. Знаю, что многие неизлечимые больные так поступают, – сболтнула я, а потом задумалась: – А ведь точно, онкологические больные, чтобы не мучить себя и родственников, уходят из жизни, выбирая суицид.
– Это кто неизлечимый больной? Тамара? Не смеши! – развеселился Олег. – Да она еще спляшет на крышке гроба своих внуков!
– Уже сплясала, – мрачно напомнила я.
Олег меня не услышал и продолжал гнуть свое:
– Утром пробежка, зарядка с гантелями перед домом. А ты видела, сколько она выпила на моем дне рождения? Больные так не пьют. И не едят столько!
– А ты все подсчитал? – с ехидцей спросила я.
– Не подсчитывал, а позавидовал. По-хорошему позавидовал. Я себе не позволяю больше ста пятидесяти грамм водки, а Тамара Леонидовна пропустила не меньше трехсот. И при этом, как говорят, была ни в одном глазу, как вроде и не пила! Вот это женщина! Баба! Настоящая русская баба.
– Олег, как бы то ни было, а есть вероятность, что она спрыгнула в воду, а значит, на то у нее была причина. А если причины не было, то ее столкнули. Одно из двух. Что же делать? – От досады я едва не заскрипела зубами. Одновременно хотелось быть в двух местах: там, на теплоходе, и здесь, в доме Густава.
– Что ты там бормочешь?
– Ничего. Тебе показалось.
«Сгоряча предпринимать ничего не буду, – думала я, стараясь успокоиться. От волнения у меня даже испарина выступила на лбу. – Там Алина, значит, я должна быть здесь. Если пропажа Тамары и ограбление Густава как-то между собой связаны, то сам бог велел нам с Алиной разделиться. Теплоход я всегда успею догнать».
– Идем к Густаву, – сказала я и стала одеваться, поскольку выходить из своих спален в халатах здесь было не принято.
Часы недавно пробили восемь, но я даже не стала спрашивать Олега, в котором часу встает его друг. События такие, что сейчас не до китайских церемоний. Спит? Значит, разбудим.
