Я подумал и о той компании, которая будет поджидать ее в аэропорту. Вернее, о двух компаниях, перед которыми стояли совсем разные задачи. Но я знал, что Дом Фанелли сумеет разобраться с людьми, которые пытаются его задеть. Да и Кейт, как я узнал после свадьбы, тоже становилась настоящей фурией, когда кто-то становился у нее на пути.
К этому времени она должна была уже находиться в небе. В принципе вчера вечером я мог отправить ей сообщение по электронной почте и предупредить о том, что, возможно, произойдет в аэропорту. Но если за ней велось наблюдение — а такое вполне могло быть, учитывая мою встречу с Нэшем, — вполне вероятно, что все контакты отслеживались.
Одевшись, я посмотрел на себя в зеркало. Джилл была права: розовый цвет и впрямь выгодно оттенял мой загар.
Потом я прошел в гостиную. Джилл, облаченная в махровый белый халат, которые выдают в отеле «Плаза» всем постояльцам, пила кофе и читала газету «Нью-Йорк Таймс».
— Доброе утро, — сказал я.
Она подняла на меня глаза:
— Доброе утро. — И добавила: — Эта рубашка вам очень идет.
— Полагаю, она станет одной из моих любимых. Как вы спали?
— Плохо.
Я уселся за стол, налил себе кофе и сказал:
— Вчера вы пережили сильное потрясение.
— Это преувеличение.
Я пил кофе и изредка поглядывал на нее поверх чашки. Она казалось спокойной, но я не сомневался, что ситуация, в которой мы оказались, уже начала ее угнетать.
Я спросил:
— Вы подумали, что лучше бы вам было этого не делать?
— Напротив, мысль о том, что я сделала доброе дело, придала мне сил.
— В том, что вы сделали добро и находитесь на стороне добра, не может быть никаких сомнений.
Она настояла на том, чтобы позавтракать в номере, и мы стали изучать меню. Джилл сказала, что нужно как следует подкрепиться, и я с ней согласился.
Мы болтали, просматривали газеты и время от времени бросали взгляд на экран телевизора, где шла утренняя программа «Сегодня», которую вели Кэтти и Мэтт.
Принесли завтрак, после которого я почувствовал изжогу. Потом Джилл захотелось прогуляться, и она предложила мне пойти с ней, но я отказался.
— Я останусь в номере и буду ждать звонка, — сообщил я. — Намечается очень важная встреча. Если она состоится, вам, вероятно, придется пойти со мной. Звоните мне ежечасно, а свой телефон проверяйте каждые полчаса.
— А что это за встреча?
— Та, что должна была произойти пять лет назад.
Она кивнула.
— Вам не придется ничего говорить, — сказал я. — Вы будете просто присутствовать и все. А говорить буду я.
— Я и сама смогу все объяснить.
Я улыбнулся.
— Не сомневаюсь.
Она ушла к себе в спальню, оделась, потом снова вернулась в гостиную.
— Возможно, я пройдусь по магазинам. Вам что-нибудь нужно?
Мне нужен был «глок» сорокового калибра. Однако я сказал совсем другое:
— У меня кончилась зубная паста «Крест». — Я, конечно, соврал, но ей нужно было хоть чем-то заняться. — Купите также еще одну копию фильма «Мужчина и женщина»… Да, и прежде чем возвращаться в номер, обязательно позвоните из холла. — Потом я вынул из кармана ручку и написал на своей визитке номер мобильного телефона Дома Фанелли.
— Если меня вдруг здесь не окажется, позвоните по этому номеру детективу Фанелли. Он скажет вам, что делать дальше.
Она посмотрела на меня и спросила:
— Это и есть ваша армия ангелов?
Я никогда не назвал бы Дома Фанелли ангелом, тем не менее ответил утвердительно — при этом, правда, счел нужным добавить:
— Это ангел-хранитель. И если со мной что-нибудь случится, он будет вас оберегать.
— С вами ничего не случится.
— Надеюсь. Желаю вам хорошо провести время.
Она пожелала мне того же и ушла.
После ее ухода я подумал, что, возможно, было бы разумнее предложить ей остаться в отеле. Но я в свое время насиделся со свидетелями и знал, что если их все время держать на коротком поводке, то они вскоре чувствуют раздражение и даже начинают злиться. Кроме того, Нэшу и его людям будет труднее схватить нас за шкирку, если мы разделимся.
Я снова проверил свой мобильник, но никаких сообщений от Нэша или кого-либо еще не обнаружил.
Я позвонил на свой домашний автоответчик: там оказалось несколько сообщений, но ни одного от Нэша. Тогда я позвонил Дому Фанелли и спросил:
— Ну как? Ты все подготовил для того, чтобы как следует встретить в аэропорту ВИП-персону?
— Полагаю, да. Для этого мне пришлось обратиться к множеству людей, нести всякую околесицу и раздавать направо и налево невыполнимые обещания. Но двух парней в форме я уже нашел, а также договорился насчет патрульной машины. Мы встречаемся в три часа и будем на месте еще до того, как самолет Кейт приземлится.
— Звучит неплохо. Правда, тут у меня появилась одна мысль… Если федералы и в самом деле будут поджидать ее в аэропорту, они, вероятно, постараются перехватить ее до того, как она пройдет паспортный контроль. Ты сможешь пробраться туда, чтобы опередить их?
— Попробую… Я знаю кое-кого из полицейских, обслуживающих аэропорт… Короче, сделаю все, что смогу.
— Уж пожалуйста. Главное, не появляйся там слишком рано, а то эти парни вызовут подкрепление и тебе придется вступить в стычку с федералами, и еще неизвестно, кто из вас одержит верх. Все должно выглядеть как операция задержания. Врываетесь, хватаете объект под руки и сматываетесь оттуда, прежде чем другая сторона успеет отреагировать.
— Ты, Джон, делаешь и без того непростое дело еще более сложным.
— Я не сомневаюсь, что оно тебе по силам. Если у них нет на нее федерального ордера, она, конечно же, поедет с тобой, поскольку хорошо тебя знает.
Дом расхохотался.
— Думаешь? Она же меня терпеть не может.
— Она тебя нежно любит. Однако если в аэропорт прикатит один из ее боссов, ситуация может еще более осложниться. Но я уверен, ты сможешь убедить Кейт, что тебя прислал ее любящий муж.
— Она, конечно, твоя жена, Джон, но еще и федеральный агент. Что у нее на первом месте, как ты думаешь?
Хороший вопрос.
Я сказал:
— Дай ей понять, в чем дело, но постарайся ограничиться намеками, чтобы те, кому этого знать не следует, не поняли, что к чему. В конце концов, позвони мне, уж я-то сумею вправить ей мозги. Если федералы будут упорствовать, пригрози им арестом за противодействие офицеру полиции, находящемуся при исполнении. Ясно?
— Ясно-то ясно, но ведь мы с тобой знаем, что все это дерьмо собачье. У меня и моих парней нет
