— Значит, там можно взять напрокат видеокассету с художественным фильмом?
— Именно это я и говорю.
— Вы упоминали об этом в беседе с федералами?
— Нет.
Я откинулся на спинку дивана и уставился в пространство прямо перед собой. Неужели Тед Нэш или Лайэм Гриффит не обратили внимания на эту библиотеку? С другой стороны, так ли уж это невероятно? Ведь даже я, Джон Кори, детектив, в прямом смысле слова прошел мимо нее. Но быть может, я придаю этому слишком большое значение?
Я спросил:
— Скажите, гости отеля платили за видеокассеты? Или, быть может, оставляли что-нибудь в залог?
— Нет. Они просто расписывались за взятые напрокат книги и фильмы. — С минуту подумав, Роксанна воскликнула: — Эй, может, вы думаете, что этот парень, взяв в библиотеке кассету, написал на бланке свое подлинное имя?
— Вам надо было бы стать детективом.
Роксанне польстили мои слова. Она порозовела от удовольствия и сказала:
— Вот именно этим они тогда и занимались — смотрели видео. Потому-то и видеомагнитофон у них был включен. — Немного подумав, она добавила: — У них даже подушки на кровати были положены высоко — чтобы удобнее смотреть.
Я согласно кивнул. Тут мне пришло в голову, что, если наш донжуан и впрямь брал в библиотеке напрокат кассету, вряд ли он подписался своим настоящим именем. Но вот его дама вполне могла это сделать.
Я спросил:
— Когда гость берет на время видеопленку или книгу, ему нужно предъявлять какое-нибудь удостоверение личности?
— Не думаю. Полагаю, он должен указать лишь свое имя и номер комнаты. — Посмотрев на меня, она добавила: — Но вы можете съездить в отель и выяснить все на месте.
Я опять кивнул и спросил:
— А где нужно расписываться? На книге, какой-нибудь карточке или бланке?
Роксанна прикурила еще одну сигарету и ответила:
— Для этого существуют специальные книжечки. С розовой копировальной бумагой. Гость пишет на бланке название книги или фильма, которые он собирается взять, указывает номер своей комнаты и расписывается. Когда же он — или горничная — сдают книгу или кассету библиотекарю, тот на розовой копирке пишет: «Возвращено». Это и есть квитанция. Все очень просто.
Я вспомнил методично составленный архив мистера Розенталя, которому позавидовала бы Библиотека конгресса. Этот парень и впрямь был повернут на всяких бумажках и, вполне возможно, не выбрасывал даже обертки от жевательной резинки.
Я сказал:
— Мистер Розенталь, с которым я имел счастье познакомиться, похоже, настоящий педант.
Роксанна расхохоталась:
— Он этими бумагами уже всех достал.
— А вы, похоже, неплохо его знаете.
— Я ему нравилась.
— Он когда-нибудь показывал вам свой архив в полуподвале?
Она снова рассмеялась, немного подумала и сказала:
— Эти библиотечные квитанции, вполне возможно, находятся там.
— Только никому этого не говорите.
— Я не раскрывала рта целых пять лет.
— И правильно делали, — сказал я.
Я задумался. Так брал наш донжуан или его дама видеокассеты в гостиничной библиотеке или нет? Хотя видеомагнитофон в номере 203 был включен, это скорее всего объяснялось тем, что они подсоединяли к нему свою видеокамеру, чтобы на экране телевизора увидеть то, что, как им казалось, они видели в тот вечер на пляже.
С другой стороны, перед этим они провели в отеле два с половиной часа. Так что один из них вполне мог сходить в библиотеку и взять там кассету. Но вот подписался ли бы кто-нибудь из этих двоих своим настоящим именем?
У меня появилось неприятное ощущение, что я пытаюсь ухватиться за соломинку. Но если ничего другого у тебя под рукой нет, приходится хвататься даже за такой ненадежный предмет.
Наконец появился бойфренд Роксанны — слегка запыхавшийся, как мне показалось, — и поцеловал ее в щеку.
Роксанна сказала:
— Познакомься, Сэм, это профессор Кори. В свое время я посещала его занятия по философии.
Я поднялся с диванчика, и мы пожали друг другу руки. Надо сказать, рукопожатие у него было так себе, вялое. Впрочем, он был вполне симпатичным на вид парнем.
Сэм спросил:
— Так вы, значит, читаете философию?
— Да, — ответил я и добавил: — Cogita ergo sum.
Молодой человек улыбнулся и сказал:
— Я занимаюсь физикой и в философии ничего не смыслю.
— Я тоже, — сказал я. Пора было уходить, но я еще не обо всем спросил Роксанну, поэтому снова опустился на свой диванчик.
Сэм тоже сел, и на мгновение над столом повисла тишина. Я нарушил ее, задав Роксанне очередной вопрос:
— Вы помните часы работы этой библиотеки?
Она посмотрела на Сэма, потом на меня и сказала:
— Полагаю, она работает с восьми до восьми.
— А что, если гость, взявший книгу или пленку, захочет выписаться раньше или позже указанного вами времени?
Роксанне было явно не по себе. Она нервно улыбнулась своему приятелю, потом быстро посмотрела на меня и сказала:
— В таком случае гость оставляет книгу или видеопленку у администратора, и она хранится там до открытия библиотеки.
Я кивнул.
— Что ж, вполне логично. — Потом я обратился к Сэму: — Выпить не желаете?
— Гм… Думаю, нам нужно пойти к столику. Метрдотель все еще его придерживает… Может, вы к нам присоединитесь?
— Нет, спасибо, — ответил я и спросил у Роксанны: — Вы, случайно, не помните, в каком режиме находился тогда видеомагнитофон? Какая кнопка была нажата — «воспроизведение», «запись» или, быть может, «перемотка»?
— К сожалению, нет.
Сэм сказал:
— Никак не могу въехать, о чем вы все время говорите.
Я посмотрел на него в упор и спросил:
— Как по-вашему, физический мир существует вне нашего сознания?
— Разумеется. Имеются тысячи всевозможных приборов, способных зафиксировать явления физического мира. Причем гораздо лучше, чем человеческие органы восприятия.
— Видеокамера, например?
— Совершенно верно.
Я поднялся со своего места и, обращаясь к Роксанне, произнес:
