Глава 40
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с изумлением, но разочарование, я знал, останется со мной навсегда.
— Разве ты не умер? Мне казалось, ты уже давно на том свете.
— Официально я мертв. Но в действительности чувствую себя превосходно.
— Может, мне удастся вернуть тебе официальный статус?
Он ничего не ответил, выбросил окурок и двинулся в мою сторону. Когда он подошел ближе, я увидел, что на нем были надеты джинсы, темная спортивная рубашка и куртка-ветровка, под которой наверняка скрывалась кобура с пистолетом.
Он избегал двигаться по прямой и приближался ко мне зигзагами, так что я не мог ни швырнуть ему в лицо песок, ни заехать пяткой промеж глаз.
Примерно в десяти футах от меня он остановился.
Мы стояли лицом к лицу и не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
Агент ЦРУ Тед Нэш был высоким мужчиной, примерно одного со мной роста, но не таким мускулистым. В лунном свете я видел его аккуратно подстриженные волосы цвета соли с перцем и черты лица, которые большинство женщин по непонятной для меня причине находили привлекательными.
Сразу после знакомства у нас с ним возникла взаимная неприязнь. Мы вместе работали над делом Плам-Айленд, и я невзлюбил этого парня частично из-за его высокомерия, но главным образом по той причине, что он тогда приударял за одной дамой из ФБР. Последнее я счел недостойным профессионала поведением, не говоря уж о том, что та женщина-детектив чрезвычайно нравилась мне самому.
А потом он стал подкатывать к Кейт, и я простил ему это только потому, что он умер. Теперь, однако, у меня уже не было причин относиться к нему снисходительно. Кроме того, что нам нравились одни и те же женщины, у нас с ним не было ничего общего.
С иронией оглядев мои шорты и футболку, Тед спросил:
— Я помешал тебе отдыхать?
Я промолчал, но продолжал смотреть на него, мысленно составляя список его отрицательных качеств, заставивших меня возненавидеть этого парня еще в его первой жизни. Отчего, в самом деле, я так его невзлюбил? Давайте посчитаем. Во-первых, мне не нравились его наглость и отчетливо слышавшиеся в его голосе пренебрежительные, покровительственные нотки. Ну а во-вторых, я терпеть не мог ухмылочку, вечно кривившую его губы. Можно припомнить еще много всего, но времени думать об этом у меня сейчас не было.
Он посмотрел на часы и сказал:
— Если мне не изменяет память, мы должны были встретиться в восемь вечера на берегу залива.
— Брось молоть чушь, — грубо сказал я.
— Я кое с кем поспорил, что ты обязательно явишься. Ведь только идиот может прийти на встречу с незнакомым человеком в пустынное место без оружия и бронежилета.
— И только идиот пойдет на встречу со мной в одиночку. Надеюсь, ты обеспечил себе прикрытие?
Он проигнорировал мои слова и спросил:
— Тебе понравилось в Йемене?
Я промолчал.
Он продолжил:
— Я слышал, Кейт неплохо проводит время в Танзании.
Я упорно хранил молчание, думая, удастся ли с такого расстояния напасть на него, не дав шанса пустить в ход оружие. Должно быть, он что-то почувствовал, поскольку отступил на несколько шагов.
Помолчав, Нэш сказал:
— Красивая ночь, правда, Кори? Как это здорово — жить. — Тут он рассмеялся.
— Не стоит слишком уж к этому привыкать, — заметил я.
Он посмотрел на меня и спросил:
— Неужели ты нисколько не удивился, обнаружив меня в добром здравии?
— Честно говоря, я больше зол, чем удивлен.
Он ухмыльнулся и сказал:
— Из-за таких вот неожиданных появлений нас иногда называют призраками.
— И сколько времени ты уже работаешь призраком?
Гонору у него малость поубавилось. Должно быть, по той причине, что моя реакция на его появление была не совсем такой, как он ожидал. Тем не менее он продолжал говорить, придерживаясь заранее разработанного сценария.
— Я так и не поздравил тебя со вступлением в брак.
— Но ведь ты умер.
— А ты пригласил бы меня на свадьбу?
— Непременно. Если бы знал, где твоя могила.
Тед неожиданно помрачнел, отвернулся и зашагал вниз по склону, направляясь к океану.
— Пойдем прогуляемся, — сказал он. — Я люблю гулять по пляжу.
Я пошел за ним, стараясь с каждым шагом приблизиться хоть на долю дюйма. Он разгадал мое намерение и бросил через плечо:
— Только не подходи слишком близко. Держись на расстоянии десяти шагов.
Вот задница, подумал я, следуя за ним к берегу залива. Он скинул мокасины и подошел к самой воде — так что волны лизали ему ступни.
— Мокрое дело, — сказал он.
На жаргоне ЦРУ это словосочетание означает «убийство».
— Только не надо умничать, — сказал я.
— Ты никогда не ценил мой ум. А вот Кейт ценила.
— Да пошел ты…
— Послушай, разве нельзя вести беседу без этих твоих вечных «да пошел ты»?
— Извини. Убирайся к черту.
— Знаешь, ты начинаешь меня раздражать…
— Это я тебя раздражаю? Ты даже представить себе не можешь, до какой степени меня раздражает то, что ты все еще жив.
— Поверь, я то же самое могу сказать о тебе, — ответил он.
Мы шли по берегу на расстоянии десяти шагов друг от друга, причем я постепенно смещался в его сторону, чтобы подобраться поближе.
Он заметил это и сказал:
— Ты опять ко мне приближаешься?
— Просто я тебя не слышу из-за шума прибоя.
— Еще один шаг, Кори, и ты увидишь, какая у меня пушка.
— Все равно рано или поздно я ее увижу. По-моему, сейчас для этого самое подходящее время.
Он остановился — лицом ко мне и спиной к океану.
— Давай поговорим серьезно. Я вооружен, а ты — нет. Ты пришел сюда, чтобы получить ответы на свои вопросы. Я тебе на них отвечу. Что произойдет потом, в значительной степени зависит от тебя. Но не забывай, что я тоже мужчина.
Выдержка начинала мне изменять. Посмотрев на него в упор, я сказал:
— Знаешь что, Тедди? Никакой ты не мужчина, и не станешь им, даже если на боку у тебя будет висеть «узи». Ты просто мелкий подонок со склонностью к нарциссизму…
— Посмотри в воду, Кори, — сказал Нэш. — Что ты там видишь?
