сторону.
Он рухнул на песок, и я сразу же сел на него верхом, левой рукой схватился за ствол его пушки, а правой нанес удар по голове.
Этот удар его оглушил, но недостаточно сильно, и в следующее мгновение он ударил меня в пах коленом. У меня перехватило дыхание.
Мы катались по песку, постепенно приближаясь к воде. К этому времени Тед Нэш понял, как велика моя ненависть к нему: я превратился в настоящего психа, готового скорее умереть, чем ослабить хватку. Всякий раз, когда наши головы сближались, я изо всех сил бил лбом по его лбу, и очень быстро мы оба погрузились в легкий транс. Так, намертво сцепившись и нанося друг другу удары, мы все дальше скатывались к линии прибоя и скоро оказались в воде.
Каждый из нас пытался найти камень или какой-нибудь другой твердый и увесистый предмет, чтобы с его помощью окончательно добить противника.
Через несколько минут, когда мы уже достаточно наглотались соленой воды и песка, а Теда Нэша стала обременять промокшая одежда, я начал одерживать верх. А все благодаря Йемену, где мне удалось обрести отличную физическую форму. Теперь я мог его утопить, если бы захотел. Он тоже это понял и неожиданно прекратил сопротивление. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга; при этом наши лица разделял всего какой-то фут. Потом Тед пробормотал:
— Ладно, оставим это на время…
Он выпустил из рук свой «глок», проплыл несколько ярдов до берега и выбрался на сушу, отряхиваясь и отплевывая морскую воду. В этот момент он напоминал мокрую собаку. Мокасины он потерял и с головы до ног был покрыт мокрым песком.
Я выбрался на берег и остановился в пяти футах от Нэша, глядя на него и тяжело дыша. Подбородок в том месте, где его коснулся кулак Нэша, щипало от морской воды, промежность от удара коленом сильно болела, а голова, которой я пытался его таранить, просто раскалывалась. Но в остальном я чувствовал себя великолепно.
Нэшу, чтобы прийти в себя, понадобилось несколько минут — согнувшись в три погибели, он извергал из себя морскую воду. Когда он наконец поднялся на ноги, я заметил, что из носа у него идет кровь.
— Задница, — сказал он, поздравив меня таким образом с победой.
— Не ругайся, Тед. Проигрывать тоже надо уметь. Разве этому не учат в колледжах Лиги плюща?
— Чтоб тебя черти взяли, — сказал Нэш, вытер рукавом окровавленный нос и повторил свое излюбленное ругательство: — Задница.
— Похоже, все-таки не учили, — сказал я, вынул из «глока» магазин, сунул его в карман и оттянул затвор. Оказалось, что патрон уже находился в стволе, но Нэш, когда мы сражались за обладание пушкой, этим не воспользовался и на курок не нажал. Я извлек патрон, а пистолет сунул за пояс шорт.
Тед заявил:
— Я мог бы разнести тебе череп по меньшей мере раз шесть.
— Полагаю, хватило бы и одного, — ответил я.
Удивительное дело: при этих словах Нэш рассмеялся; потом, правда, снова закашлялся, а откашлявшись и вытерев глаза, сказал:
— Верни мне пушку.
— Подойди и возьми сам.
Он подошел ко мне и протянул руку, которую я пожал, заметив:
— Неплохая была потасовка.
Он вырвал руку и толкнул меня в грудь.
Сила у него еще оставалась, как и боевой дух, и это вызывало уважение. Но меня его замашки, честно говоря, начали раздражать.
С силой толкнув его в ответ, я сказал:
— Никогда так больше не делай, задница.
Он отвернулся и побрел прочь. Я стоял у самой воды и смотрел, как он шел к дюнам.
Неожиданно он повернулся и крикнул:
— Иди за мной, болван.
Ну как я мог отказаться от такого приглашения? Я последовал за ним, и через некоторое время мы вскарабкались на ту самую дюну, где в июле мы стояли с Кейт.
Когда мы взобрались на вершину, Нэш повернулся ко мне и сказал:
— Сейчас я расскажу тебе, что произошло здесь семнадцатого июля 1996 года.
Он мог рассказать мне об этом полчаса назад — без драки и купания в океане. Но у нас имелись личные счеты.
— Только не лги, — сказал я ему.
— Правда делает тебя свободным, — сказал мистер Нэш, цитируя девиз своей конторы.
— Звучит неплохо. Хочешь заключить со мной честную сделку?
— Эта сделка куда лучше той, которую я хотел бы тебе предложить. Но я выполняю приказы.
— Это с каких же пор? — спросил я.
— Кто бы говорил… — Встретившись со мной взглядом, Нэш сказал: — Как это ни странно, Кори, у нас с тобой есть нечто общее. Мы — одиночки. И делаем свою работу лучше, чем парни, с которыми мы работали, и политики, на которых мы работаем. Мы с тобой не всегда говорим правду, хотя знаем ее и именно к ней стремимся. И я — единственный, кто скажет тебе правду, и, возможно, единственный, кому ты поверишь.
— Пока ты поешь довольно складно. Но что будет потом?
— Ты умный человек, и я не собираюсь оскорблять тебя пересказом дурацких баек.
— Тед, с тех пор как мы познакомились, ты только и делал, что пытался меня надуть.
Он ухмыльнулся и сказал:
— Позволь мне попробовать еще раз.
Я почувствовал некоторую двусмысленность этих слов, но сказал:
— Я польщен, что ЦРУ в твоем лице прилагает столько усилий, чтобы меня одурачить. Ну давай выкладывай, что у тебя там.
Глава 41
Тед Нэш еще некоторое время молчал, переводя дух, потом начал свой рассказ:
— Итак, некая парочка выехала с территории «Бейвью-отеля» около семи часов вечера, прихватив из гостиничного номера покрывало. С собой они везли также видеокамеру, треножник для нее и портативный холодильник, в котором охлаждалась бутылка французского вина.
— Все это мне давно известно.
— Не удивлен, — ответил он. — Ты разговаривал с Кейт и проводил собственное расследование. Что еще ты узнал?
— Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы.
Нэш сказал:
— Кейт тоже оказалась в неприятной ситуации — и между прочим, из-за того, что вела с тобой ненужные разговоры.
— А ты что — святой? Разве не ты проболтался ей об этом пять лет назад? Наверняка те, кому надо, об этом знают. Может, тебя для того и воскресили, чтобы дать возможность исправить ошибки и замести следы.
Тед Нэш некоторое время смотрел на меня молча, потом произнес:
— Скажем так, наверху решили, что я наиболее подходящий человек для того, чтобы уладить это дело.
— Ладно, хватит трепаться, — сказал я и посмотрел на часы, которые, к счастью, продолжали
