– Да!.. – подтвердил Кодак.
– Понимаешь, все мы – и я и ты – находимся в опасности. Эх, князь! – польстила ему этим обращением Вараздухт. – Если даже и захочешь ты теперь помочь ему – ничего не выйдет! Теперь и я боюсь его защищать. Он изменой истребил персидские отряды и жрецов, прикрываясь тем. что это якобы дело рук Спарапета; приказал схватит и заключить в темницу Деншапуха, могпэтов и Дареха; поклялся на евангелии бороться с персами… приложил свой перстень к посланию о помощи, направленному к императору Византии… И это еще не все: он послал Спарапета и Нершапуха против.персидских войск, а сам сидит в Арташате, рассылает приказы разбивать атрушаны и истреблять персидских воинов в крепостях!.. Мыслимо ли ему после этого спастись от Азкерта?! Я пришла предостеречь тебя: не вмешивайся! Жаль мне тебя: голову снимут с плеч!..
Кодака изумило, что Вараздухт, вместо того чтоб самой использовать полученные сведения, как бы «преподносит» их ему, Кодаку, а сама отходит в сторону… Он догадался, однако, что Вараздухт твердо решила спасти Васака и отрекается от него только на словах, чтоб добиваться своей цели тайком. «Напрасно! Не спасти теперь его!..» – мысленно подумал Кодак, смеясь в душе над наивной хитростью Вараздухт.
– Да и не стоит мучиться из-за него! Пусть погибает! – закончила Вараздухт.
Кодак утвердился в своем мнении. Но он был так ошеломлен и напуган всем услышанным, что поверил в падение Васака и решил немедленно перекинуться на службу к Варазвагану Именно к этому и стремилась Вараздухт. Она давно уже заметила, что Кодак склонен изменить Васаку, и решила поставить ему западню.
Кодак не стал медлить: в полночь конь его остановился у дворца Варазвагана.
Варазваган с радостью ухватился за подвернувшийся повод. Все спало во дворце азарапета Персии. Михрнерсэ сидел, уставя змеиный взгляд в одну точку, когда Варазваган показался у занавеса. Азаранет медленно перевел взгляд на Варазвагана и движением век дал ему понять, что он может приблизиться. Варазваган осторожно прошел вперед несколько шагов и снова остановился.
– Говори все, что тебе известно! – вымолвил Михрнерсэ.
Варазваган расписал ему события в Ангхе и Арташате так красочно, как только позволяло ему его воображение Михрнерсэ пристально взглянул на него, помолчал и внезапно нанес удар:
– Кто сообщил тебе это?
Варазваган вдруг опомнился: «А если это ловулка Кодака?!» – И он поспешил заявить:
– Я узнал все от Кодака, государь азарапет! Нахмурившись, Михрнерсэ хлопнул в ладоши, приказал вбежавшему дворецкому:
– Немедленно поймать ту армянскую девушку, которая однажды приходила ко мне, и обезглавить се!
– Будет исполнено! Дворецкий выбежал. Михрнерсэ перевел взгляд на Варазвагана:
– Женские пересуды ты осмеливаешься сообшато мне?.. Варазвагана обдало холодным потом, но он сделал усилие и, слегка повысив голос, ответил:
– Женские пересуды?.. Ты полагаешь, что я попал в ловушку?.. Но то, что я сообщил тебе, – истинная прасда: можешь приказать меня обезглавить, если не подтвердится, что марзпан поклялся воевать против арийцев и бросил в темницу Деншапуха, могнэтов и полководца Дареха!
Вечер развернул и раскинул свой черный бархат. В тенистом саду, на берегу речушки, сидели Диштрия и Хориша. Оттуда, где они расположились, видна была дорога в город. Обе они смотрели в ту сторону. Хориша ждала Арсена.
– А вдруг не приедет он, Хориша? – в голосе Диштрии звучали страх и озабоченность.
Хориша вздрогнула и широко раскрыла испуганные глаза:
– Не приедет? Что ты говоришь, Диштрия!..
– Ведь война идет, Хориша!.. – напомнила Диштрия, которая в последнее время старалась исподволь подготовить Хоришу к грядущим испытаниям.
Но Хориша не могла сообразить, о какой войне идет речь. Она простодушно спросила:
– Не понимаю тебя, Диштрия: против кого может воевать Арсен?
– Против нас.
– Ну что ты, зачем Арсену воевать против нас?
– А Вахтангу зачем воевать против армян?
– Против армян? Зачем это Вахтангу враждовать с армянами? Не понимаю, почему им надо воевать друг с другом? – в смятении твердила Хориша.
– Требуют, чтоб армяне приняли нашу веру, – объяснила Диштрия.
– А у армян разве своей веры нет? – с недоумением, растерянно спросила Хориша.
– Есть. Но наши хотят заставить их принять нашу веру и слиться с нами.
– А почему бы нам самим не принять веру армян и слиться с ними?
– Не говори так, жрец услышит, – озираясь, предупредила Диштрия.
– Но разве бог армян – не бог?
– Для них – бог. Так же как наш – для нас.
– Но если у всех есть бог, значит, хорошо: люди живут свободно, каждый для себя… Что тут дурного?
– Хориша, молчи, не говори таких слов! Узнает Вахтанг- убьет тебя.
– Но, Диштрия, что я такого сказала, чтоб меня убивать? – И Хориша разрыдалась. – Горе мне! Несчастная я Горе Арсену!..
– Не плачь, моя Хориша, не плачь! – кинулась к ней Диштрия. – Не всю жизнь будет воевать Арсен, вернется к тебе после войны…
Тьма подступала. Арсен не показывался. Долго ждали они – его все не было. Темнота уже полностью скрыла Хоришу. Съежившись на камне, она дремала от усталости. Вдруг Диштрии показалось, что во мраке задвигалась какая-то тень. Она насторожилась, встала и пошла посмотреть. Из темноты выплыл человек, обменялся с ней парой слов и спустился к берегу. В темноте слабо наметилась фигура Вахтанга. Хориша очнулась.
– Соловей на родину собирается, да? Что же будет с розой?.. – спросил Вахтанг.
Смиренно стоявшая в стороне Диштрия не нашлась что ответить на образный вопрос Вахтанга. Тот перешел на простую речь:
– Арсен не показывался сегодня – Нет, князь! – отозвалась Диштрия.
– Как же это? Неужели он так и уедет, не простившись? Диштрия вновь не решилась ответить.
– А, Хориша? – обратился Вахтанг к девушке. – Чем же все это кончится?
– Не знаю, ничего не знаю… – печально ответила Хориша.
– Тьфу!.. Да будет проклят тот, кто войну выдумал! Вахтанг даже плюнул.
Едва успела скрыться в темноте его удалявшаяся фигура, как во двор въехал всадник. Диштрия воскликнула:
– Конь Арсена! – и побежала навстречу.
Действительно, это был Арсен. Вместе с Вахтангом он спускался к берегу речки.
Подойдя к Хорише, Арсен ласково погладил ее кудри и присел на камень. Молча уселся рядом с ним и Вахтанг, сделав знак Диштрии распорядиться, чтоб им принесли ужинать Диштрия бегом направилась к дому и вскоре вернулась со слугами. Принесли факелы, и слуги стали накрывать стол.
Все молчали. Вахтанг несколько раз встречался взглядом с Арсеном, который тоже хранил молчание. Оба были во власти своих дум. К речке спустилась свекровь Вахтанга, Фраваши, с младшей сестрой Хориши – Ормиздухт.
– О чем задумались, дети мои? – спросила Фраваши. Молчание было ей ответом.
– Проклятие этой войне! – пробормотала Фраваши, сама поддаваясь общему настроению.
Сели ужинать. Вахтанг осушал одну чашу за другой. Он был чем-то раздражен, какая-то внутренняя борьба не давала ему покоя. Ему известно было, что армянская конница фактически находится в плену, что всем персам сделано предупреждение – следить за армянами. Он любил Арсена и не питал вражды к армянам, но какое-то новое чувство начинало копошиться у него в душе, и объяснения этому чувству он не находил: захватнические миродержавные стремления Азкерта, азарапета и персидской знати то вызывали в
