«Это «райский поцелуй», отец!..» А он: «Да, нет, «отвод глаз»… Я свое, он свое. «Ну ладно, говорю, пусть будет для тебя «отвод глаз», а для меня «райский поцелуй».
Артак и Зохрак расхохотались. Веселился и нахарар Рштуни. Закончив рассказ, он мечтательно вздохнул:
– Эх, улетели те дни, словно птицы!..
Жестом он приказал позвато музыканта. Вошел живой смуглый юноша. Он молча направился в дальний угол зала и, по-видимому, хорошо знакомый с привычками и вкусами хозяина, начал наигрывать какую-то нежную и печальную мелодию. Неторопливо лились задушевные звуки. Артак Рштуни слегка покачивал головой в такт мелодии, внимательно следя за пальцами музыканта. Артак Рштуни казался в эти минуты ребенком.
– И как тонко, легко он касается струн, словно нити сердца перебирает! – улыбаясь, тихо вымолвил он.
Было уже поздно, когда встали из-за стола. Хозяин так и ге дал Артаку поговорить о том деле, ради которого тот приехал. В душе Артак не верил хозяину замка, но что-то мешало укрепиться его неясному подозрению. Все же Артак сделал попытку заговорить о деле, – попытку, заранее обреченную на неудачу:
– Государь Рштуни, беда подступила к самым дверям нашим. Но разве страна Армянская зависит только от владетелей Тарона и Сюника? А если бы их и вовсе не было? Как же нам должно поступить? Ведь страна Армянская принадлежит не тебе одному и не мне. Неужели ты не выступишь против общего врага нашей отчизны?
– О-о, какое справедливое слово! – с восхищением покачал головой нахарар Рштуни. – Самое справедливое слово из всех!
– Тогда готовься к встрече с врагом!
– Всей душой согласен, государь Мокский! – тем же тоном отозвался нахарар Рштуни.
Артак взглянул на хозяина замка с сомнением. Искренно он говорит или притворяется? Ну, конечно, притворяется! Но что тут поделаешь, если человек сам говорит, что «готов встретиться е врагом»…
Трудная дорога и долгое сидение за столом не сломили еще Артака, но он чувствовал настоятельную потребность уединиться, привести в порядок мысли. Он попросил отвести его в опочивальню.
Но и он и Зохрак тщетно пытались заснуть, – это им не уда валось. И поскольку у каждого была своя причина тревожиться – открытая у Артака и скрываемая от всех у Зохрака, – ни одному из них не хотелось говорить, и каждый предпочитал думать и терзаться сомнениями в одиночку.
Помимо тревоги за Анаит Артака терзало сознание, что он неудовлетворительно выполняет возложенное на него задание. Вардан доверил ему дело, требовавшее крайнего напряжения сил и точного выполнения, а он занялся свадьбой, любовью и развлечениями!.. Можно ли себе представить большее посрамление, худшее клеймо на челе сподвижника Спарапета? Боевой сподвижник и истинный воин – Атом, а не он, Артак! Бог весть, какие трудности испытывает сейчас Атом, от каких опасностей спасает он родной народ…
На этот раз гостям отвели не те покои, в которых Артак жил в свой первый приезд. Теперь их поместили в глубине, в глухой части замка. Ни одного звука, никаких голосов не было здесь слышно. Казалось, кругом нет жизни, все вымерло.
«Неужели нам с Анаит суждены одни страдания?» – думал Артак.
Было далеко за полночь, когда Артак Рштуни в сопровождении палача осторожно начал спускаться по лестнице, ведущей в подземную темницу. Они вошли в тесную келью без окна, стены которой были сложены из нетесаного камня. Неяркий огонь светильника вырвал из мрака ужасное зрелище: к стене были прикованы Гедеон и Анаит. Цепи были так укорочены, что заключенные не могли ни приблизиться друг к другу, ни прикоснуться рукой. Они лежали на каменном полу, прислонившись головами к сырым стенам.
Молча оглядев заключенных, Артак Рштуни засмеялся:
– Принес вам радостную весть: прибыл в гости нахарар Мокский! Спит сейчас наверху…
Ни Анаит, ни Гедеон не пошевельнулись.
– Ну, – обратился владелец замка к Анаит, – скажи: «Да продлятся дни Азкерта!» – и иди к своему супругу… Анаит холодно взглянула на него.
– Ну, говори же: «Да продлятся дни Азкерта!»
– Спарапета! – глухо поправила Анаит таким тоном, который показывал, что это слово произносит она не впервые.
– Чьи?
– Спарапета!
Артак Рштуни принялся избивать Анаит. С каждым нанесенным ей ударом он свирепел все больше. Он сгорал и от ярости и от стыда и одновременно испытывал странное наслаждение, избивая свою беспомощную жертву. Наконец, оставив Анаит, он подступил к Гедеону:
– Ну, а ты до коих пор намерен оставаться в темнице?
– До тех пор, пока не умрем или ты, или я, или оба вместе! – ответил Гедеон.
– Я бы давно приказал умертвить тебя, если бы не сорвалось у меня с языка, что сломлю я твою волю! Он снова подошел к Анаит:
– И супругу своему не уступишь? Не хочешь увидеться с ним?
– У меня нет супруга! – твердо произнесла Анаит.
– И отца своего не жалеешь?
– У меня нет отца!
– Кто же они тебе?
– Воины отчизны!
Артак Рштуни на минуту растерялся. Он схватил Анаит за волосы.
– Что ж, значит, не хозяин я здесь? Не повелитель, не нахарар? Кому же ты подчиняешься, кто твой повелитель?
– Спарапет!
– Спарапет?! – заорал Артак Рштуни, снова ударив ее.
– Спарапет!
– Спарапет?!
В дверь постучали, на пороге стал дворецкий.
– Как ты посмел явиться?! – крикнул на него Артак Рштуни.
– Смилуйся, государь! – дрожа, пробормотал дворецкий. – Нахарар Хорхоруни изволил прибыть… по срочному делу… И рассвет близок…
Артак Рштуни вышел.
Он был подавлен, он чувствовал себя во власти какого-то отчаяния. Медленно поднимаясь по каменным ступеням, он временами останавливался: ему приходило на мысль, что отец и дочь держат его железными клещами, что по сути дела скованы цепями не они, а он сам… Вдруг до его слуха донеслись рыдания и горестый возглас Эстер: «Господи милостивый, или даруй нам избавление, или прими наши души!» Он бросился к двери и негромко, но с яростью заколотил в нее. Дверь открылась, он вошел. В опочивальне находились Эстер, княгиня Аршалуйс, Астхик и служанка. Видно было, что никто не ложился. Артак Рштуни сел и, оглядывая всех по очереди, справился:
– Ну, как вы тут? Никто не ответил.
– Прибыли нахарар Мокский с ЗохракОм. Они наверху. Спят. Дела неплохи. С помощью господа все уладится. В ответ то же молчание.
– Ну, а сейчас раздевайтесь и спите! Поздно уже. Пойду и я отдохну немного.
И он широко, протяжно зевнул, пожелал всем «доброй ночи» в ушел. В зале его ждал Гадишо, насквозь промокший и посиневший: он приехал морем и попал в шторм. Его била дрожь.
Они обнялись. Гадишо хмуро оглянулся на дворецкого. Тот немедленно вышел. Гадишо ровным голосом сообщил:
– Спарапет разбил Себухта. Марзпан сбросил личину, изгнал князя Атома Гнуни и захватил крепости в Айрарате. Требует войск от нас. Атом теснит его.
– Aгa! – произнес Артак Рштуни. – Началось, значит…
