Егишэ, Гевонда, Езника. Он помнил крестьянина, встреченного им на берегу реки Тхмут, беседу с ним ночью. Перед его глазами вставали Аракэл, Саак, дядюшка Артэн, Погос Хандут, дед Абраам, Зарэ, весь народ армянский… Они были мудрецами. И все, все они требовали войны. Все возлагали на Вардана обязательство вести эту войну. Но насколько удачно сумеет он ее повести?
Необходимо было решать: принять ли бой, или уклониться от него?
– Что же нам теперь делать, Спарапет? – с тревогой задал запрос Аршавнр.
Вардан понял, что его беспокойство разделяют и другие.
– Может быть, кто-нибудь считает, что сейчас было бы разумнее отступить и дать персам бой Е глубине страны? – спросил он.
– Никто так не считает! – воскликнул Нершапух.
– А вот у меня такая мысль мелькает! – ко всеобщему удивлению, заявил Вардан. – Но я не страшусь, что персы сомнут нас и по нашим трупам ворвутся в страну, непобедимым враг окажется, лишь если прорвется в глубину. Тогда наша комариная война нам не поможет: зверь будет слишком силен! Он разорвет нас на куски раньше, чем мы сумеем как еледует искусать его…
– Да, нужно идти, иного выхода нет! – со вздохом признал Нершапух.
– Да, нужно идти! – подтвердил Вардан. – Быть может, там решим…
– Идем, и да поможет нам господь! – сказал Аршавир.
– Да поможет нам господь! – откликнулись остальные нахарары, одни с сомнением, другие с воодушевлением.
Приведя регулярные полки в приаракскую низменность у подножия Масиса, Вардан приказал им стать на отдых, пока подтянется пехота. Надо было собрать все войско, – враг был недалеко.
Воины бросились к реке. Коней нельзя было оторвать от воды, – так жадно оив пили.
Разбили легкие шатры, нахарары отдыхали. Вардан разослал сепухов по пслкгм проверить, отдыхают ли воины.
Вскоре подоспела пехота, и ополчение смешалось с регулярным войском. На извилистом берегу реки закипела жизнь.
Конники привязали коней и, расположившись на траве, принялись закусывать, перебрасываясь шутками и распевая песни. Вдруг показался Мартирос, запыхавшийся, падающий от усталости, обливающийся потом. Он тащил на спине свернутый толстый и тяжелый тулуп, в руке сжимая огромное копье – свое единственное оружие.
– А-а, добро пожаловать, добро пожаловать, брат Мартирос! – весело приветствовали его юноши арташатцы. – Пожалуй сюда, к нам!
– А полк мой? Где мой полк? – стонал Мартирос.
– Вон твой полк, напротив нас. Поджаривается без шампура! Да ты присядь, присядь!
Заплывший жиром Мартирос, кряхгя, уселся рядом с юношами арташатцами. Он изнемогал от зноя и усталости.
– Ну как, не холодно тебе, братец Мартирос? – с сочувствием справился Махкос. – Как бы ты не простудился в этом своем тулупе?
– А что поделаешь? – не поняв шутки, отвечал Мартирос. – Весь народ погибает…
– Где, где? – притворно испугался Махкос. – Вставай, ребята, пойдем спасать!
Мартнросу поднесли холодной воды в фляжке из тыквы, разложили перед ним хлеб и сыр. Мартирос просиял.
– Вот спасибо, молодцы! – промолвил он и набросился на еду. – Сильно я проголодался.
– А ну, попробуй-ка этого шашлыка, братец Мартирос! – предложил Тиграп, накладывая ему куски жареного мяса. – Повар Спарапета жарил…
– Ишь ты, врет-то как! Хо-хо-хо-хо! – рассмеялся Мартирос. – Повар Спарапета?.. Да такого повара близко подпускать нельзя!
– Это ж почему?
– Духа шашлыка он не понимает. Не считал, когда жарил. А ведь разное мясо бывает: одно до четырехсот пятидесяти надо отсчитать, другое – до трехсот довольно!
– А бывает, и до трех тысяч! – подсказал Махкос.
– Хо-хо-хо-хо! – покатывался Мартирос. – После трех тысяч уголь получится, дурень!
Вараж и Маркос, которым был поручен уход за сменными конями, по обыкновению, сцепились и бурно спорили. Группа гусанов в шлемах и доспехах, с перекинутыми за спину бамбир-тми пришла в шатер Вардана.
А в это время Дешхо искала Арцви. Она долго искала его на берегу, ведя на поводу своего коня, но Арцви все не было. Дешхо поднялась вверх по течению и тогда только увидела его: вместе со своим помощником он купал двух скакунов.
– Ардзи, почему ты так далеко забрался? – обрадованно воскликнула сна.
– Замутили внизу воду! – объяснил Арцви, улыбаясь.
– Можно и мне тут выкупать моего коня?
– Что ж, купай, только ниже…
Дешхо быстро выкупала своего коня и, пустив его на волю, подошла к Арцви, который обрадовался ей и улыбался.
– Арцни, что говорит Спарапет, мы победим?
– Победим! – уверенно заявил Арцви.
Выведя коня на берег, он выпустил узду и побежал вперед. Конь поскакал за ним. Арцви заставил коня бегать, пока у того шерсть не обсохла.
Арцви и Дешхо направились к шатру Вардана.
Дешхо остановилась в изумлении. Образовав широкий круг, все войско, затаив дыхание, внимало гусанам. В шатре Вардана сидели все нахарары, рядом расположилась Старшая госпожа с остальными женщинами и девушками.
Арцви и Дешхо подоспели как раз, когда гусаны изображали ожесточенную схватку храбрецов. Они рвали струны, били кулаками по своим бамбирнам, ходили широкими шагами взад и вперед по площадке, топали ногами и, потрясая своими инструментами, скандировали сказание Это было древнее воинственное сказание, восхваляющее храбрецов, ликующих в победоносном бою, и оплакивающее горечь поражения, – эпическое сказание, которое древние гусаны исполняли под музыку перед боем. Гул и звон струн и голосов гусаны сопровождали жестами ь мимикой.
«Нет в бою победителей двух,
Один – победитель, побежденный – другой!
Смельчак побеждает, робкий терпит пораженье Час пробил, зловещий час, Гвоздь победы пораженья вбит.
Рок промолвил: «Бей!»
Черная судьба сказала: «Ha!»
Талисман молвил: «Смерть»
Черная смерть сказала. «Конец!»
Завершилась мера, кара, -
Бум… – прокатилось с холма на холм,
Пошло раскатилось по всему полю:
Сраженный – сражен, разгромленный – развеян, Сгубленный – пыиб, смерть зловещая», – Гак поведала «руна бамбирна.
Храбрый из храбрейших, коли бьешься ты,
Могучим ударом по шее ударь..
Если в рке твоей храбреца острый меч – Руби и кроши, пока не повергнешь врага!…
– Молодцы! – грянуло восхищенное войско.
– Долгой жизни Спарапету! – послышалось со всех сторон, Гусаны смолкли и, потрясая бамбирнаыи, склонились перед Варданом и отошли в сторону, багровые, обливающиеся потом, Вардан обратился к воинам;
– Ну, трусишки, понравилось, как расхваливали вас гусаны?
