запасы зерна, угнали скот, избили монахов, ранили настоятеля…
– Это все? Из-за этого ты и явился? – укоризненно заметил Васак.
Удивленный Бакур замялся, затем продолжал:
– Потом они стали грабить крестьян. Пошли из дома в дом и все выволокли. Крестьяне восстали, убили сборщика и двух воинов…
– Убийц задержали? – прервал Васак, сверкнув глазами.
– Не успели, государь, они бежали в горы. Но, государь марзпан, сборщик захватил то, что причиталось тебе. Он себе позволил такое…
– Васак махнул рукой, приказывая замолчать. Бакур, напуганный злобным взглядом марзпана, смущенно размышлял, не напутал ли он чего-нибудь, не допустил ли чего лишнего… Он нерешительно добавил:
– Я вмешался, сказал, что это земля марзпана, как вы смеете? Дань царю, царей имеет меру. На то есть закон. А вы не соблюдаете!..
Васак топнул ногой.
– Довольно! – крикнул он. – Сейчас же вернись в село; и если немедленно не приведешь ко мне убийц – сам будешь повешен в ущелье вместо них! Понял? Ну, убирайся!
Бакур, пятясь, отошел к двери и скрылся за занавесом, более изумленный, чем обиженный таким неожиданным и унизительным приемом.
– Козни Деншапуха! – проговорил Кодак. – Он хочет, чтобы ты восстал против царя. Поэтому-то он больше всего и притесняет твой удел. Я там был, сам все видел. Невозможно было терпеть…
Васак недовольно слушал старика, сознавая в душе, что тот говорит правду. А Кодак продолжал, словно размышляя вслух:
– Если только, конечно, все это – не козни самого азарапета арийцев…
– Азарапета? Почему?..
– Чтобы, с одной стороны, испытать твою покорность, вынудить тебя отказаться от протеста, остаться преданным ему. А с другой стороны – ослабить твою страну.
Васак разъярился. Кодак был прав. Но ему понравилось, что так рассуждает и даже осмеливается вслух говорить об этом человек, известный своей продажностью.
– Михрнерсэ не пойдет на это! – отрезал он.
– Я тоже так думаю, – тотчас же поправился Кодак.
– А каковы ею намерения? – спросил Васак, вновь возвращаясь к волновавшим его мыслям.
– Относительно чего, государь марзпан?
– Собирается он послать войска в Армению?
– Не заметил…
– Ладно! Иди! – сказал Васак, помолчав. – Зайдешь ко мне ночью.
Кодак встал.
– Прости за дерзость, – сказал он, испытующе взглянув на Васака. – Собираешься ехать в Аргашат?
– Да! И скоро! -ответил Васак, тряхнув головой. – Да, да, очень скоро, не то наши черноризцы заварят там кашу…
– Разрешаешь удалиться?
Васак сделал знак рукой. Кодак удалился.
Марзпан ударил в ладоши и приказал вошедшему дворецкому:
– Шубу!
Дворецкий удалился и быстро вернулся с собольей шубой в руках. Васак, морщась, медленно надел ее и вышел. В коридоре к нему присоединился телохранитель.
Выйдя из замка, Васак направился к обрыву. Долго стоял он, глядя вниз, туда, где в причудливых нагромождениях лежали обломки скал. Вдали, в залитой солнцем долине, курился над лугами пар. Где-то недалеко на вершине скалы щебетала птичка возвещая приход весны.
Васака не оставляли угнетавшие его заботы. Варазваган… зять его, изгнанный им из Сюника за жестокое обращение с женой- сестрой Васака… Марзпана удручало мнение Кодака, что азарапет держит при себе его личного врага с целью прибрать к рукам его, Васака. Васак помнил, что Варазваган честолюбив, падок на почести, на высокое положение. Он стал вероотступником, послушным орудием персидского двора. Выходило, что азарапет стремится натравить Васака и Варазвагана друг на друга. Если Васак не станет на путь уступок и сотрудничества с персами, тогда это охотно сделает Варазваган. А если победу одержит Варазваган, марзпаном будет назначен он, вместо Васака. «И погубит страну, отродье сатаны!..» – простонал Васак.
Он все еще был во власти этих тяжелых дум, когда его слуха коснулись веселые молодые голоса. Васак оглянулся. Навстречу ему шли двое юношей. Они несли в руках луки; колчаны за их плечами были полны стрел: очевидно, они шли упражняться в стрельбе.
– Отец! – воскликнул младший. – Бабик уверяет, что мы едем в страну персов… Верно ли это?
– Верно! Не едем… – отшутился Васак, с улыбкой заглядывая в глаза сыну.
– Перестань шутить, отец! – и, подбежав к Васаку, он обнял его.
Это был златокудрый круглоголовый мальчик с большими синими глазами. Нежная белая кожа делала его похожим на девушку. Его спутник, Бабик, был высокий юноша с черными глазами, которые глядели из- под густых бровей не совсем дружелюбно.
– Ну что ж, едем в страну персов? – с улыбкой спросил его Васак.
Юноша упрямо взглянул на отца, помолчал и нехотя ответил с усмешкой:
– Тебе решать, ехать или нет, а ты меня спрашиваешь?
Васак ласково оглядывал сыновей. Казалось, он забыд все удручавшие его заботы, попал в новый и светлый мир.
Он всегда чувствовал себя совершенно одиноким. Одно было ему дорого в жизни, одно согревало ему сердце и скрашивало его одиночество – почти болезненная любовь к детям.
– А вам разве не хотелось бы поехать в Персию? – мягко спросил он.
– Зачем нам ехать в страну персов? – недовольно отозвался Бабик.
– А военное образование? Ведь ты обещал мне, Бабик, что будешь изучать военные науки!
– Военное образование мы можем получить и здесь- упрямо возразил Бабик.
– Здесь это невозможно! – по-прежнему мягко, но решительно заявил Васак.
– Я туда не поеду! – отрезал Бабик. – Так и знайте – не поеду! Пусть едет Нерсик, если ему хочется…
Васак с тревогой взглянул на Бабика и, не отводя от него тяжелого взгляда, глубоко задумался. Его одолевали тягостные мысли. Он попытался их отогнать и вновь обратился к Бабику:
– Об этом рано еще говорить. Посмотрим! Ведь мы еще не едем, чего ж ты боишься?
– Я не боюсь! – отозвался Бабик. – Но я не поеду.
– Настанет время – поедешь.
– Никогда не поеду!
Васак нахмурился. Его больно задели дерзкие ответы сына.
– Нерсик, – обратился он к младшему, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей, – ты сегодня виделся с матерью?
– Виделся.
– Чем она была занята?
– Зайди к ней сам – и узнаешь! – вмешался Бабик. – ты так занят приемом посетителей и разговорами с ними, что не выберешь времени зайти к матери!
– Так-так, дорогой!.. – кротко согласился с ним Барак. – Упрекай меня, ты имеешь на это право…
– Что ты упрекаешь отца? – заступился Нерсик. – Ведь он марзпан, у него тысяча дел и обязанностей.
– Ну, вот видишь! – попытался отшутиться Васак.
– Ничего не значит! – стоял на своем Бабик. – Пусть найдет время повидаться с матерью!
– Да нет у него времени! – возразил Нерсик.
– Захочет – найдет!.. – твердил Бабик.
