— Зови меня просто Ян. Я тоже был когда-то студентом, а теперь вот работаю в американском посольстве. И не жалуюсь, Госдеп неплохо платит. — Он запанибратски хлопнул Сигдела по плечу. — Сегодня вечером я тебя жду.
Назвав адрес, он бросил:
— Пока. — Не дожидаясь ответа, резко повернулся и, то и дело подбрасывая и ловя на лету ключи, большими шагами устремился к припаркованному в переулке автомобилю…
— Где ты пропадаешь? Ко мне совершенно случайно зашли друзья.
— Я, наверное, некстати. Лучше зайти как-нибудь в другой раз? — смутился Сигдел.
— Что ты! Я им сказал, что должен прийти мой новый непальский друг. Не возражаешь, — Ян пристально посмотрел на Сигдела, — что я так назвал тебя?
У Сигдела от удовольствия засветились глаза.
— Проходи, — Ян легонько подтолкнул его в спину, — они ждут тебя.
В холле, залитом неярким мягким светом, за деревянным резным журнальным столиком, уставленным бутылками с яркими этикетками, а также подносами и пиалами с различной снедью, беседовали мужчина и женщина. Увидев Сигдела, они поднялись и, приветливо улыбаясь, направились навстречу.
— Вот вы какой, мистер Сигдел, — первая протянула руку светловолосая, сильно загоревшая женщина, — меня зовут Дороти. Я недавняя выпускница Калифорнийского университета в Беркли. Специализировалась по истории Востока. И вот теперь сбылась моя мечта: оказалась в Непале, в этом музее под открытым небом.
— Вы здесь впервые? — Сигдел завороженно смотрел на нее: еще бы, выпускница одного из лучших университетов в США.
— К сожалению, а может быть, к счастью, да. Первое впечатление, на мой взгляд, самое правильное. Я не могу налюбоваться храмами, памятниками седой старины. А непальский народ… Удивительно, как он смог сохранить в себе древнейшую культуру, подобной которой, пожалуй, нет нигде на Востоке.
— Дороти, дорогая, дай гостю сесть за стол и освежиться, а потом уж будешь мучить его своими восторгами, — вмешался другой американец.
— Успокойся, Чарли, я умолкаю.
— Что будем пить, мистер Сигдел? — Ян был сама любезность.
— Что-нибудь безалкогольное. Может быть, коку, если вы не возражаете.
— Вот, — он достал из бара-холодильника запотевшую яркую банку, — настоящая американская кока, не какая-то индийская подделка. Попробуйте, и вы сразу почувствуете разницу.
— Вы знаете, — опять вмешалась Дороти, — когда я здесь попробовала индийскую коку, то я была настолько возмущена, что тут же вылила ее на мостовую. Куда только смотрят представители компании. Если так дело пойдет, то индийцы скоро вообще будут продавать вместо коки черт знает что.
— Что наши представители могут, — попытался успокоить ее Чарли, — когда в несравненно более важных делах Индия не желает выслушивать наши добрые советы. Если бы это касалось только коки…
— Я с тобой полностью согласна, Чарли. Я, например, с тоской читаю книги, в которых описан тот единственно настоящий Непал, куда не пускали иностранцев, когда непальцы жили именно так, как они хотели. Радовались солнцу, поклонялись бесчисленным богам, были счастливы и сыты. — Дороти от удовольствия театрально завела глаза.
— Но мы и сейчас не голодаем, — вклинился в ее напыщенный монолог Сигдел. Ему показался несколько нарочитым неожиданный переход от коки к внешней политике Непала, но он не стал себе ломать голову всякими «зачем» и «почему».
— Это сейчас. Пока. А что будет через несколько лет? Граница-то у вас с Индией практически открыта, миграция индийцев в Непал огромна.
— Но и непальцы выезжают в Индию, и в этом нет ничего удивительного. Нас связывают тесные культурные и экономические связи, — попытался возражать Сигдел.
— А вы никогда не задумывались, мистер Сигдел, сколько индийцев и сколько непальцев? — вклинился Чарли. — Непал перед Индией словно беззащитный карлик перед великаном. Ну да ладно, мы же собрались не для того, чтобы вести разговор на скучные политические темы. Вообще, я уверен, что мистер Сигдел достаточно образованный человек и сам сможет разобраться во всем этом.
— Не пора ли нам посмотреть кино, — предложил Ян, — как раз пришел совершенно новый фильм. Кстати, мистер Сигдел, о жизни в США.
— Я отнюдь не хочу показаться умным задним числом. Конечно, меня несколько покоробили высказывания Дороти и Чарли об Индии, их прозрачные намеки на якобы беззащитность Непала перед лицом, как они утверждали, угрозы экспансии с юга. Но все высказывалось как-то вскользь, исподволь: разговор-то кружил вокруг коки. А потом вообще об Индии и не вспоминали. Ян показал интересный, отлично отснятый фильм о национальных меньшинствах США. По нему получалось, что в Штатах «таканос» живут даже лучше, чем сами американцы. У меня, — Сигдел усмехнулся, — кажется, даже слезы выступили от умиления. После фильма Ян лично подбросил меня на автомобиле домой, не забыв вручить стопку обещанной литературы.
— И вы больше не встречались с Яном?
— Как же! Был, можно сказать, целый калейдоскоп встреч. Я был в восторге от него, от Чарли, а с Дороти мы даже встречались наедине. Что говорить, они, — Сигдел побагровел от злости, — умеют работать. Наши встречи проходили в самой непринужденной обстановке, все держались со мной на равных. Вечно шутили, подначивали друг друга и, что интересно, в меру критиковали Штаты и даже их президента.
— И у вас никогда не возникал вопрос, чего ради они стали вас обхаживать?
— Честно говоря, я об этом не задумывался. Они казались мне настоящими друзьями, которые искренне хотят помочь бедному непальскому студенту. Вы бы видели, как я прыгал от радости, когда мне неожиданно предложили поехать на стажировку в США, естественно, за счет американской стороны.
— Вас это ничуть не удивило? — изумился я.
— Напротив, я был переполнен от счастья. Я был уверен, что фортуна наконец-то повернулась ко мне лицом. Не все же другим, должно же и мне повезти. И меня повезли… Точнее, повели как самого последнего мула. Я все еще верил в сказку и в Штатах принялся серьезно изучать американскую конституцию. Ко мне прикрепили прекрасного преподавателя, оказывали, как они повторяли, — в голосе Сигдела зазвучал откровенный сарказм, — интернациональную помощь. Парадоксально, но, когда я приехал в Америку, мне показалось, что нищеты в США нет и быть не может. Никто не ходит в лохмотьях, никто не просит милостыню. Мои патроны постоянно твердили, что любой иностранец, в том числе и выходцы из азиатских стран, чувствует себя в США как дома. После того как мои опекуны посчитали, что я полностью уверовался в том, что США — «единственный в мире борец за демократию и мир», началась антииндийская промывка мозгов. Но…
Сигдел сделал глубокую затяжку, задумался и неожиданно принялся тихо посмеиваться.
— Что тут смешного? — удивился я.
— Они, — его продолжал душить смех, — они не могли предполагать, что все, что они вдалбливали мне в голову, я испытаю на практике. Перед очередными «занятиями» я забежал в «Макдональд», где можно быстро перекусить.
Сигдел взял «многоэтажный бутерброд», банку «севен ап» и направился к столику, за которым были всего двое. Один из них, бородач, смотрел отрешенно в окно, другой, опустив голову на сильные руки, дремал. Когда Сигдел положил поднос на стол, бородач пристально уставился на него, затем ухмыльнулся и толкнул спящего верзилу. Тот поднял голову и, увидев перед собой Сигдела, сощурив один глаз, промычал:
— Смотри-ка, живая «мокрая спина»![19]
Сигдел растерянно заморгал. Он никак не мог понять, чем так заинтересовались американцы.
— Интересно, что он тут делает? — включился в игру бородач.
— Я здесь учусь, — промямлил вконец растерянный непалец.
— Послушай, он еще и учится. Видно, богатый малый, — с издевкой произнес уже совсем
