Пишу, и сама понимаю, что оправдываюсь. Я боюсь снова очутиться в кошмаре. Я не хочу вспоминать… хотя вспоминаю все равно, когда пишу сейчас, например… Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТА СТОРОНА ЖИЗНИ СНОВА МЕНЯ КАСАЛАСЬ!!! Будь проклята Высшая Деризейская Политическая Академия! Почему я послушалась отца… вывод — нужно всегда делать по-своему и учиться идти на Курс Искусств.
Я честна перед собой. Сторра я разыскивать не буду. Я изо всех сил желаю ему… сохранить искорку, которую не успели затоптать. По-крайней мере на момент, когда я была оператором, а он — пилотом боеда. Пусть у него все будет хорошо.
P.S. А еще — я бы его поцеловала. И не знаю почему. Прижала бы к груди и поцеловала… 5 августа 648 года и.ч.»
Пальцы совсем разучились. Лоан бросила перо и принялась дуть на натруженные подушечки. Это что же, нужно не только освоить письмо, но и навык поддерживать… да, веселенькое прошлое переживали предки…
На душе было грустно. Чувство нельзя назвать совсем уж негативным. Такая щемящая тоскинка бывает очень даже приятной, словно приправа, ужасная на вкус в ложечных масштабах, но чудным образом меняющая вкус незамысловатого блюда — если набрать кончиком ножа.
Главное — не переходить тонкий предел. Чтобы печаль не перевесила позитив, что несет в себе жизнь.
Сейчас, спустя четыре недели после зубодробительного зачета на Тонорре, Лонни вновь ожила и была готова вновь радоваться жизни. Во всяком случае — именно побеги радости она ощущала в душе сквозь привычную, за месяц, тоску.
Первым делом принцесса съела десерт за завтраком, чем неимоверно обрадовала отца. Флинн переживал, кажется, гораздо сильнее дочери, хотя и не мог уразуметь из-за чего, собственно, весь сыр-бор. Он долго выспрашивал у первой фрейлины, пытался выяснить у самой Лоан. Потом махнул рукой, решив — что просто юношеская влюбленность, так и должно быть в подобном возрасте.
После десерта настала очередь дневника. И, судя по настроению — это не последняя порция сладенького. Только нужно придумать чего-нибудь, чтобы отец не догадался.
— «Здаров, бродяга… Как насчет?» — Вряд ли папа будет копаться в исходящей почте. Но про видеосеанс кляузники донесут. Пока существует упырь Донован — ожидать можно любой пакости. Сообщение приятелю шифровалось с особой изощренностью — и тысячебитным ключом, и яркостной модуляцией квазисигнала. Уж адрес обормота — точно не просекут в службе безопасности.
— «Ты оклемалась, маленькая? Ты только мигни — я тут же; Я тебя в этот раз сделаю!» — Ответ не заставил себя ждать. Денни хлебом не корми — адреналин подавай.
— «Сегодня вечером»
— «Ты на Родесе? Почему ж не звонишь?!»
— «Я на Клавсе, чучело. Сегодня заболею во второй половине дня и к ужину не… не важно — короче, вечером буду. Пятки натри, хвастун. Шансов у тебя нет;» — Лоан быстро выбирала пиктограммки на лингвистической панели и, пыталась мысленно вывести слова диалога чернилами. Ужас, сколько труда… Показательное проявление прогресса. Слова, составленные рядами буквенно-символьных карлючек на экране инфоцентра — казались искусственными, плоскими и безвкусными, как строгийский огурец.
— «Че это шансов нет?! шанс — он всегда есть!»
— «Потому, что, балда; Конец связи»
Заболеть вечерком — полдела. Еще нужен отцовский гравилет. Через космопорт заморачиваться — и к закрытию гонок не доберешься. Да и списки пассажиров на Родес всегда проходят через службу безопасности.
Денни не уснет без урока чемпионской езды сегодня вечером. Лонни самодовольно улыбнулась. Лететь-то — час пространственного хода. Родес — третья планета Тереи, соседка Клавса.
Всего лишь — утащить гравилет, чтоб его никто не хватился до завтрашнего вечера.
Потому что гонки — это кайф! Понятный исключительно в юности…
— Дора… — Принцесса сделала невинные глазки. Заспанная первая фрейлина комично пыталась прийти в себя и голографическая связь очень тонко передала глупое выражение ее физиономии. — Дора, миленькая, прости… Я хочу… вечером у себя посидеть… Прикроешь меня? Как обычно, ладно?..
Блин, палюсь… как-то чересчур ласково зарядила.
Фрейлина собралась в кучу. Мысленно прокрутила сказанное подопечной.
— Ты снова на трек, Лонни? Не смей! — Нянька испуганно подняла брови.
— Нет, что ты… Я ж не подросток… — Лоан изобразила максимально взрослое выражение лица. — Хочу побыть одна… мне нужно… ну, как иначе… не обижать же отца — он заботится, не его вина, что навязчиво… У меня голова круги идет…
Дора недоверчиво покосилась на примерную девочку.
— Лонни, я тебя знаю… Смотри… Я прикрою, но если узнаю, что была на Родесе — больше моей лояльности не дождешься.
Лонни чмокнула голограмму в нос и отключила транслятор.
Что может быть лучше скорости, приправленной острым ароматам опасности?
Только двойная порция и того, и другого.
Лонни нарезала круги по будуару, терла бедра ладонями и сосредоточенно ломала голову. В дворцовом гараже — три гравилета достаточной энергоспособности, способные совершить межпланетный перелет. Отец может воспользоваться одним завтра, с самого утра. Из оставшихся двух — какой-то вполне может… сломаться.
Лоан плюхнулась на вращающийся пуф перед инфоцентром и, словно пианист, вертикально опустила пальцы на клавиши. Тэк-с…
Интерфейс доступа к ботовым кодам попроще, чем у военной оболочки и пробраться сквозь защищенную от средневзвешенных дураков программу — не сложно. Так, есть… Регистры ошибок бортовой сети подправить и гидравлику посадочной опоры зациклить на пустой контур. Клинит рычаг шасси и данные по сетке не идут — для управляющего компьютера гравилет неисправен. Готово…
Старший механик, во время вечернего обхода по техническому парку, обратит внимание на сообщения о провалах тестов летной пригодности. Борт номер сто тридцать два отправится в автоматические ремонтные боксы на двухсуточную починку. Что и требовалось доказать.
Время тянулось резиновой патокой. Принцесса наболталась с отцом до боли в языке, чтобы успокоить дочернюю совесть, расправилась с обедом, проявив недюжинный аппетит, и, в четыре вечера, сделала печально-загадочные глаза и недвусмысленным тоном сообщила отцу, что неважно себя чувствует. Флинн взволновался, Лоан закатила глаза кверху — папа, ну как ты не понимаешь, чмокнула отцовский лоб и, вздыхая-охая, отправилась к себе.
По всем прикидкам, сто тридцать второй вот-вот должен занять место на стапеле в реммастерских. Нужно спешить, пока больному не отвинтили чего-нибудь существенное.
Лонни скользнула в пенолитовый костюм, который откачал воздух и плотно прильнул к коже внутренним слоем, став фактическим продолжением тела. Принцесса присела несколько раз, чтобы удостовериться в правильном прилегании. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно… Но не хватало еще изоудара на треке…
Партизанка подошла вплотную к парапету балкона, надела гоночный шлем, покрутила головой — сел хорошо — и ловко прыгнула в пустоту.
Специальная пенолитовая оболочка сконструирована таким образом, что в состоянии свободного падения переориентирует летящее тело в одно из тысячи положений с предпросчитанным энергораспределением. Попросту говоря — хлопнешься оземь, словно об перину, энергию удара костюм поглотит и переведет в тепло. Не пострадают и внутренние органы — комбинезон снабжен внутренним грави-энерционным компенсатором. Рабочий диапазон — до десяти метров при земном тяготении.
Плюхнувшись спиной на лужайку и оглядевшись на предмет наличия зрителей — Лонни рванула в дальний хоздвор, держась длинных теней пальмоногих зарослей. Тренировать охрану в планы как-то не входило.
Расчет верный — раньше завтрашнего обеда никто не хватится. А повезет — инфоцентр поддержит нехитрую беседу, улыбаясь голографической записью. Болею, пап… Посплю чуток… Завтра утром буду. В
