смысле — выздоровею. Ну, а догадается — переживет, ничего страшного… Взрослый человек вправе распоряжаться собственной судьбой, если обезопасил нервы родных.
Доступ в ангар проблем не составил. Члены императорской семьи имеют неограниченный доступ в любое помещение Конфедерации. Правда, зафиксировалось, что проследовала в рембазу, почему-то вечером. Ну, мало ли… Гуляла.
Лонни протиснулась сквозь узкий лаз спецвхода. Крайний бокс мигал красным диодным светом по очертанию шлюзовых ворот. Ну, блин… Если робот раскурочил опору гравилета — затея умерла при зачатье. Принцесса приложила палец к сканеру.
Через десять минут суденышко прошило облачный пласт верхнего слоя атмосферы и по траектории пространственного скольжения устремилось прочь от гостеприимного Клавса в сторону зияющей пустоты космоса.
Час безделья в аскетичной кабине грузовика. Навигационный компьютер вычислил точку разлома, посудина перешла в соосное пространство и развила крейсерскую скорость. Фотонный движок кряхтел приятной тягой и принцесса успокоила нетерпение мыслью, что иных вариантов нет, да и рано еще — зачем давать Денни лишнее время на ерунду.
Для борьбы с тягомотиной Лонни запустила на обзорный экран дурацкий трехмерный мультфильм о приключениях принцессы в стране фей. Остальные файлы в фильмотеке водителя полугрузового гравилета технических нужд дворца — могли бы повергнуть менее взрослую девицу в ступор вследствие когнитивного диссонанса или вроде того. Интересно, мультики ему зачем?..
Лонни хмыкнула и уставилась в глупую пляшущую череду образов.
Зачем я это делаю?
Гонки на пневмобайках — непонятное изобретение человечества. Смертность на треке бьет рекорды, а если учесть, что целевой аудиторией является молодежь высшего среднего класса и элиты — можно себе представить, что за шумиха поднимается, когда какой-то там перспективный кто-нибудь раздробил себе шею, соревнуясь с университетскими приятелями, типа кто длиннее.
Пневмогонки запрещены в Конфедерации. Но, почему-то, почти легально существуют на некоторых планетах, собирая нехилое бабло на тотализаторах, взносах участников, зрительских билетах и даже рекламе, потому что зрелище транслируется по гипер-каналу во все уголки Обетованной Вселенной и собирает неслабую аудиторию.
Кругом говорят про зло пневмогонок, осуждают на каждом углу, проводят фестивали поп-звезд в эгиду окончательного запрета треков… Да чего уж там — с младших классов школы в рамках регулярных бесед с психологом внушается твердая мысль, что гонки — это ай-яй-яй.
Зло настолько вредно…
Почему же трек на Родесе процветает, права на телетрансляцию стоят, как звездолет, а популярность запретного плода в кругах молодежи достигла культовых величин?
Ничего не бывает просто так. Лонни подавила угрызения совести. В конце концов — да, опасно. Но я же не в первый раз гоняю. И не столь часто это делаю. Девушка показала язык кролику из мультфильма. Тот отреагировал на эмоцию зрителя, смешно наморщил нос и закрыл глаза лапками, лукаво поглядывая из-за них большим зрачком. Сколько ж лет мультяхе… как мне, не меньше… Точно, в детстве их видела.
Без настоящих встрясок, когда твое здоровье, на уровне жизни, зависит от способностей, а не ограждено оберегающим пузырем цивилизации — жизнь современного человека напоминает существование натурального бройлера. В психологическом смысле. Утрачивается связь с ощущением реальности и ослабевает инстинкт самосохранения. И человек подсознательно тянется к источникам адреналина. Чтоб окончательно не превратиться в интеллектуально-мукскульное приложение гигантской структуры общества. Не потому ли некоторые чудаки добровольно идут в пилоты боевых единиц на дальние колонизации?.. Или в пираты…
Лоан закрыла глаза и представила трек в синих утренних лучах Тереи. В любой сувенирной лавке найдется хотя бы один плакат, открытка или картридж для фотообоев — красно-коричневая планета, с ярко- желтой газовой оболочкой, а на боку у нее бляха, будто орден на груди. Наверняка на заставке инфоцентра у кого-то видели — третий по популярности аватар, после пятипалого листочка земного сорняка и символа Конфедерации.
Родес и его товарный знак — «Марибу», город-здание, злачное место, сосредоточение легалайза во всех смыслах, адская смесь из азартных игр, безумных аттракционов, откровеннейших шоу — и крупнейшего в мире пневмотрека, чья спираль, собственно, и красуется на картинках.
Посещение даже рейдовой орбиты Родеса автоматически подразумевает экскурсию в «Марибу», что само по себе уже стоит дисциплинарного взыскания для, скажем, военнослужащего и может серьезно испортить репутацию будущему политику.
Тем не менее — город-герой кишит молодежью. Веселье не прекращается ни на минуту, поддерживаемое сменяющимися волнами расслабляющихся подрастающих людей.
Ну как может юнец, у ног которого лежит весь мир, а движок непослушания перешел на форсаж — не побывать в Марибу хотя бы раз в жизни. А побывав — не увлечься смертельным кайфом. Пневмогонки закрывают глаза баранятам с упорной частотой, а те все ползут, несмышленые, на огонек свободы.
В отличие от иных тусовочных мест, с Деризе во главе — шик Родеса иной. Нет, лазерные огни вывесок отелей, казино, луна-парков, красных фонарей и голографические рекламные плоскости гектарных размеров блещут тем же манящим великолепием. Аллеи баров, клубов, диджейских площадок, концерт- холлов и панорамных пати-кафе лучами возносятся ввысь по наклонным панелям главного фигуранта бала — Трека. Именно он задает тон, накладывает стиль, поддерживает ритм и стремление во всем, происходящем вокруг.
Несимметричная прозрачная махина, которая нежится в низких облаках желтого цвета — не дает оторвать от себя глаз. Если сверху, из космоса, Марибу напоминает диковинную раковину криотского морского моллюска — то в профиль он выглядит рукотворной горой. Словно исполинское яйцо бесформенным плевком засохло посреди красно-бело-черной пустыни и застыло в светящийся перманентной клубящейся дымке. Насколько трек велик на самом деле — вы поймете, только приближаясь к нему. Еще лучше — на гравимобиле промчитесь по желобу центрального проспекта, где не действуют ограничения скорости. Пугающее несоответствие перспективы горизонта и плавно надвигающейся махины над головой озарит вас истинным пониманием, как именно велик размер стадиона.
Два километра в высоту и более пяти в длинном поперечнике — купол, простирающийся над сферической впадиной двухмиллионного зрительского зала. На внутренней поверхности купола — собственно и происходит интересное. Невообразимое море зрителей, задрав головы кверху, или откинув сидения назад — рукоплещут смельчакам, бравирующим ловкостью в бурлящем пенопотоке, который с устрашающей скоростью несется по гигантской спирали, разбиваясь о бесчисленное множество преград, таких форм и конструктивов, что не родит сознание здорового, на голову, изобретателя
Снизу, из хорошего места в партере, с великолепным обзором на купол, происходящее кажется сюрреалистичным безумством. Вдоль гигантского потолка запущен высокоскоростной поток вспененной аморфной воды. Жидкость пропускается через дефлекторы с криотским морским хрусталем и тысячи тон этого минерала рассеяны по всем поверхностям, огибаемым вихрем. В результате — получается уникальная гоночная смесь. У нее низкое трение и внутреннее давление, однако, несущая способность при воздействии на крыло — приблизительно, как у соленого океана. В турбулентном потоке можно разогнаться, используя специальную аэродинамическую табуретку-пневмобайк, до сверхзвуковой скорости.
Управление байком происходит за счет вариации подъемной силы от набегающего потока аморфной пеноводы. При достаточном умении табуретка становится такой же привычной, как ноги. Умелый гонщик может нестись с потоком, перемещаться контркурсами, делать штопоры, петли, винты и замедлять скорость практически до полной остановки в ламинарных течениях — в специальных рукавах, созданных для торможения. Сложностей добавляют сотни ниагар, водоворотов, рассекающихся о скалы цунами, торнадо, ситуативно плюющих на сотни метров протяженности — всеобщий армагеддон, если охватить картину целиком.
В первый раз, когда вас прокатит роботизированный байк, с ограничителем скорости, выбирающий
