переполненная жаждой деятельности, докладывает вести с фронта:
— Я уже поговорила о тебе с Элиной. Она готова заказать тебе статью о Картье.
— Да про Картье все уже давно написано! У нее что, нет девочек-референтов, которые могут прочесать Интернет и составить внятный текст?
— Ну, знаешь, если ты будешь вертеть носом и от всего отказываться, останешься совсем без работы. Люди пока тебя еще помнят и пытаются помочь. Через месяц та же Элина забудет, как тебя звали.
Я сижу спиной к двери. Вдруг ощущаю, что спине становится жарко, как будто в нее направлен раскаленный прут. Ленка говорит свистящим шепотом:
— Только не оборачивайся!
Напряжение в спине становится невыносимым. Я спрашиваю тоже шепотом:
— Кто там?
— Твоя Ирина с какими-то мужиками.
Они садятся за соседний стол. Столкновение неизбежно. Я осторожно бросаю косой взгляд туда, где звенит победный голос Ирины. Она явно побывала в косметическом салоне и даже, может быть, что-то себе вколола: лицо гладкое и неподвижное, как маска. Если это ботокс, то он ее не сильно украсил.
Но главное, что заставляет меня закаменеть, — это ее спутники. Виктор и Павел. Надо же — он в Москве, а мне не позвонил. Значит, все мои надежды напрасны. Еще одна сказка, рассказанная на ночь.
Павел встает и подходит к нашему столу.
— Вы почему не на работе?
Это вместо «здрассьте». Я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать какую-нибудь колкость.
— Меня уволили.
— Кто?
Я молчу. Ирина прислушивается к нашему разговору. Павел, не дождавшись ответа, разворачивается, чтобы уйти, и бросает через плечо:
— Немедленно возвращайтесь на рабочее место.
— Благодарю вас за любезное предложение, но вынуждена отказаться. Как раз в данный момент я обсуждаю возможности перехода на новую работу.
— Вы об этом пожалеете.
— Спасибо. Надеюсь, что нет.
Я судорожно заглатываю сладкий кусок «Эстерхази». Ленка смотрит на меня с сочувствием и гордостью. Мы молча пьем травяной чай. Потом она спрашивает:
— А второй мужик кто?
— Виктор. Я с ним общалась в Базеле. А почему ты спрашиваешь?
— Интересное лицо. Мне показалось, что ты сейчас разговаривала не с Павлом, а на самом деле — с этим Виктором. Он очень внимательно слушал.
— Да, наверно, я такая смелая потому, что знала, что он слышит.
— Почему ты мне ничего о нем не рассказывала?
— Да рассказывать в сущности нечего. Пообедали пару раз. Он мне понравился. Я ему, видимо, нет. Телефон не спросил.
Я почему-то утаиваю, что телефон Виктор узнал без меня. Я немного стыжусь этой истории. Наверно, потому, что чувствую себя в ней не совсем уверенно. Во всяком случае, далеко не героиней.
Ленка прерывает мою задумчивость:
— Ты действительно не хочешь вернуться в магазин?
— Не хочу. Я как подумаю, что она мне каждую секунду станет напоминать, что держит меня из милости, — мне становится совсем тошно.
Ленка протягивает официанту свою карточку со скидкой. Мы расплачиваемся и уходим. Я снова чувствую раскаленный прут в своей спине. Только так и не поняла, чей это взгляд жжет меня — Ирины или Виктора?
На прощание Ленка протягивает мне увесистый пакет с косметикой. Наверно, думает, что полоса неприятностей в моей жизни вызвана тем, что я пренебрегаю своей внешностью. Вот сейчас намажусь кремами, стану прекрасной и молодой и всем вам покажу, на что способна.
Час спустя телефон начинает мурлыкать. Сообщение от Виктора: «Ya prihodil v magazin, chtoby Vas videt'. Uznal nepriyatnye novosti. Davaite vstretimsya?»
Я отвечаю: «Davaite»!
Тут же раздается звонок. Мы договариваемся увидеться за ужином в тихом ресторанчике около моего дома. На месте встречи настаиваю я — мне не хочется сейчас видеть знакомых. Я и так-то пафос не люблю, а в нынешней ситуации — тем более.
Виктор настроен серьезно. Даже, на мой взгляд, немного переигрывает. Голос звучит встревожено. Судя по нескольким словам, которыми нам удалось перекинуться по телефону, он рассматривает потерю работы как жизненную катастрофу. Как будто я уже оказалась на улице и забомжевала. Наверно, представил себе, как я брожу с котом под мышкой и со своим нехитрым скарбом, сложенным в пластиковые пакеты, и ночую по подъездам. Или это я недооцениваю размеры бедствия?
Интересно, что он мне предложит. Деньги? Это самое простое, но и самое унизительное. Как-то не вяжется с образом, который я себе нарисовала.
Работу? Но какую? Он живет в другой стране. Опять же, как в свое время Алекс, приткнет меня к каким-нибудь знакомым? И это опять будет ювелирный магазин и какая-нибудь новая Катя… а там и до Ирины недалеко.
Вообще-то вариантов немного. Вся женская самостоятельность кончается ровно в тот момент, когда появляется заинтересованный мужчина. И тут уж обе стороны ищут варианты. Мужчина — как и что, предложить, женщина — на что согласиться.
Мне бы очень не хотелось сейчас думать об этом. Но я ничего с собой поделать не могу. Сценарий определен заранее. Роли распределены столетия назад. Изменить схему я не в силах.
Мы встречаемся в полутемном ресторане. На полную мощность орет телевизор, перед которым скучают две официантки. Я никогда не могла понять, почему нужно есть в темноте и при громкой музыке. Я люблю видеть, что ем. И слышать, что говорит собеседник. Я не успеваю поморщиться, как Виктор уже подзывает одну из девушек и просит уменьшить звук. Самое странное, что она беспрекословно подчиняется. Все-таки он оказывает магическое действие на людей. Его слушаются даже официанты. — Ну рассказывайте, что случилось. Мне не хочется вдаваться в подробности отношений с Ириной. Я надеюсь, что распрощалась с ней навсегда. За эту возможность можно отдать гораздо больше, чем должность продавца в магазине средней руки.
Я излагаю сильно отредактированную версию случившегося. В основном напираю на то, что не хочу больше «контрабасить». Мне даже как-то обидно: в кои-то веки сижу в ресторане с мужчиной, который мне страшно нравится, а говорим черт знает о чем. Когда же он начнет про главное?
— Чем вы думаете заняться?
— Пока не знаю. Вообще-то я филолог по образованию, но вряд ли моей квалификации достаточно, чтобы работать даже учителем в школе. Боюсь, что кроме украшений я ничего больше не знаю.
— А почему вы этого боитесь? У вас в руках редкая профессия, которую, судя потому, что я видел и слышал, вы знаете в совершенстве. Учителей полно. Вы вряд ли станете новым Песталоцци в юбке. А людей с вашими знаниями очень мало. Не только в России — в мире.
Ну уж и в мире! Я внутренне усмехаюсь и расправляю плечи. Мне приятно.
— Вот вы сейчас улыбаетесь, как дурочка, потому что услышали в моих словах комплимент. А я совсем не это имел в виду. Вы обладаете знаниями, которые высоко котируются на рынке. Если вы не сможете найти им применение, я буду глубоко разочарован.
Ничего себе! Вот тебе и комплимент. Я стараюсь напустить строго профессиональный вид. Он продолжает, как будто не заметив моих гримас:
— Сейчас перед вами стоят две задачи. Одна, — он взял в руки салфетку и прочертил на ней вертикальную черту, — это сохранить уровень жизни, к которому вы привыкли. Эта задача простая. Тут я вам помогу.
