каштановых волосах, уложенных в корону, определенно придававшую величавость несколько угловатым чертам лица этой молодой женщины.
После обеда кофе подали на террасе, освещаемой фонарями. Вдали на фоне слабого розового отблеска заката вырисовывались темные силуэты гор.
На этот раз Валантен успел сесть рядом с Рейчел и занимал ее разговорами. Внезапно ее внимание привлекло имя «Люсьен», оброненное кем-то.
— Люсьен? Он все еще в Париже, — прикуривая сигару, проговорил Пьер.
— Ты помнишь Люсьена? — спросила у Рейчел Селия. — Он был у нас на свадьбе.
— Конечно помню. — Рейчел не видела причин притворяться, будто забыла его. — Высокий, темноволосый, красивый и исключительно вежливый даже со мной, малолеткой.
— Он живет поблизости, — добавила Селия. — Так что если он вернется из Парижа, ты можешь снова с ним встретиться.
Пьер усмехнулся:
— Всякий раз, когда он уезжает в Париж, мы гадаем, женатым он вернется или нет.
— Значит, он еще не женат? — спросила Рейчел, и ее вопрос как бы повис в воздухе.
Внезапно наступило полное молчание.
— Пока нет, — после паузы ответил Пьер. — Он похваляется, что несколько раз чудом избежал венца. Кто знает? В конце концов, он может жениться на Изанне, что было бы вполне логично. Люсьен — ее опекун, — пояснил он Рейчел. — Дочь богатого банкира, как говорят, наследница сказочного состояния. Хорошее приданое ему бы не помешало. Чтоб привести все в порядок, нужны немалые деньги.
Франсин встала:
— Становится прохладно. Пойду в дом.
Дождавшись, когда она уйдет, Селия тихо проговорила, обращаясь к мужу:
— Пьер, не стоило так говорить о Люсьене и Изанне.
— Почему нет? — лениво отозвался тот. — Что тут такого? Может, из этого ничего и не выйдет.
— Лично я бы не возражал, если б вышло, — вмешался Валантен. — Тогда бы мне не твердили, что… — Он не договорил и поспешно повернулся к Рейчел: — Простите нас. Мы беспрестанно судачим о соседях, друзьях и домашних делах. Давайте найдем тему позанимательней.
Он тут же завел разговор об интересных местах в округе, которые с радостью может показать гостье.
Позже, когда Рейчел у себя в спальне готовилась ко сну, к ней заглянула Селия:
— Ну как, все в порядке?
— Все замечательно, — заверила сестру Рейчел. — Впервые я купаюсь в роскоши. Я и не представляла, что у тебя такой великолепный дом.
Селия уселась на стул, обитый парчой. Спинку и подлокотники покрывала затейливая резьба.
— Я тоже поначалу никак не могла привыкнуть — честно говоря, до сих пор так до конца и не привыкла. — Селия беспокойно оглаживала свой халат. — В общем-то я пришла предупредить тебя — наверно, это звучит глупо, но…
— Я слушаю тебя, Селия. Обещаю, что не буду считать это глупостью.
— Я о Люсьене. Моя золовка Франсин мечтает выйти за него замуж, но боюсь, ей не на что надеяться.
— Ты хочешь сказать, что он скорее женится на своей подопечной, Изанне?
— Тут тоже не так все просто. Мадам Бертелль, бабушка Пьера, не прочь женить Валантена на такой богатой наследнице, как Изанна. Да только Вал к такому серьезному шагу пока не готов. Он совсем недавно вернулся из-за границы — был в Канаде, Штатах, Южной Америке — и объявил, что жениться пока не собирается. Я говорю тебе все это для того, чтоб ты не сказала при Люсьене что-нибудь лишнее.
— Или не попала впросак с Франсин? — добавила Рейчел.
— Да, и это тоже, — согласилась Селия. — Она такая обидчивая, что с ней…
— Что с ней нужно вести себя очень осмотрительно, так?
Селия улыбнулась:
— Вижу, ты выросла не только в высоту. И тактичности в тебе прибавилось. Умница. Спокойной ночи. Завтра мы постараемся организовать для тебя какие-нибудь развлечения.
После ухода Селии Рейчел еще долго размышляла над тем, что сказала сестра. Вот только почему Селия так боится обидеть Франсин? Девушка заснула, так и не найдя ответа на этот вопрос.
Следующие три дня ушли на разъезды в машине Валантена, поездки в соседние городки, в том числе и на два курорта из числа тех, которыми славилась эта провинция благодаря минеральным источникам вулканического происхождения. Вместе с Селией и Пьером они вчетвером выбрались вечером пообедать в ресторане под открытым небом в Ле-Мон-Доре, городке с чудесными садами. Рейчел обратила на него внимание еще по дороге к дому Пьера. Вокруг было множество церквей, достойных посещения, крошечных улочек с необыкновенно самобытными домами и магазинчиками; а на вершине каждой горы высился либо феодальный замок, либо виднелись живописные старинные руины…
Оказалось, что вершина, возвышающаяся прямо над Сосновым замком, — это развалины того, что когда-то было замком Бертелль. Остатки башни указательным пальцем вздымались к небу. Интересно, думала Рейчел, трудно ли подняться на самый верх? Попробовать забраться туда ее подбил Анри, четырехлетний сынишка Селии.
Солнечным днем она играла с племянником на лужайке и присела отдохнуть на длинной каменной скамье.
— Ты устала, что ли? — с насмешкой спросил мальчуган, энергия которого била через край.
— Да, Хэрри, я устала. — С самого начала ее предупредили, чтобы Рейчел звала его «Хэрри», когда говорит с ним по-английски, иначе мальчик никогда не научится выговаривать звук «х», который, в отличие от английского, во французском языке не произносится.
Мальчик замахал ручками с удвоенной энергией:
— Я такой сильный, что могу забраться на старые развалины.
— А ты там был? — спросила Рейчел недоверчиво.
— Много раз. Это легко. — Черные глазенки хитро глядели на нее. — Но мне не позволяют ходить туда одному.
Малыш явно бросал ей вызов, и Рейчел не устояла. Они пошли вверх по лесной тропинке, которая начиналась за замком. Сначала шагать было легко, но чем ближе к вершине, тем круче и труднее становился подъем, хотя узкая тропка между камней по-прежнему оставалась хорошо протоптанной.
Проводником был Хэрри. Мальчик бесстрашно бросался вперед, а потом ожидал Рейчел. Наконец они увидели грубо вытесанные каменные ступени, ведущие на ровную площадку, выложенную каменной кладкой. Она была почти в полном порядке, если не считать одного-двух обвалившихся краев. Сохранились огромной толщины каменная стена, пара арок и остатки башни. С одной стороны башня выглядела почти нетронутой, но впечатление было обманчивым: другая сторона совершенно развалилась и поросла жесткой травой.
Рейчел обрадовалась возможности отдохнуть в тени после таких усилий, но сначала она предусмотрительно подозвала мальчика и велела сесть рядышком.
— Если тебе не позволяют ходить сюда одному, — твердо сказала она, — значит, ты не должен отходить от меня.
Озорник скорчил рожицу:
— Oui, ma tante.[3] Ты такая старая! Скоро ты станешь, как Madame la Grand-mere.[4]
— Да, Хэрри, если мне придется бегать по горам с тобой наперегонки, я очень быстро состарюсь.
И все-таки изумительный вид, открывающийся отсюда, стоил затраченных усилий. Холмистая местность, расположенные террасами виноградники, городки со шпилями церквей, крыши тесно сгрудившихся домов, вздымающиеся гряды Monts-Dores — Золотых гор, и над всем этим — бездонное синее небо со стремительно бегущими белоснежными облаками.
Внезапно впереди, метрах в двух от ее ног, на больших валунах возникла мужская тень. Рейчел не успела шевельнуться, как появился и сам человек.
