История Билли Морган

а? В самом деле, Билли, не пойми меня неправильно, милая, я знаю, что ты с этой бедной семьей как святая, и я, ты знаешь, я думаю, что любой бы это одобрил, но деньги! Ты ведь не миллионерша, ты без толку тратишь…

– Лекки, проехали. Это не пустая трата, он мой крестник, почти как сын. Почему бы не дать ему денег? Он хороший парень в сущности.

– Ну да, в сущности. У него скверная репутация, ты ведь знаешь, Билли. Рано или поздно он влипнет в настоящие неприятности, если не научится сдерживаться… Прости. Я знаю, он просто немного сумасбродный. Я уверена, когда-нибудь он это перерастет. Ох, ты ведь понимаешь, о чем я говорю, я считаю, он замечательный, я его люблю, правда, но – ты беспокоишься, Билли, боже, я беспокоюсь, это, его… Ох, ну ты понимаешь. Наверное, он просто Натти. Ах да, между прочим, этот гном тоже с ним приходил: я, как ястреб, зорко за ним наблюдала.

– Мартышка? Значит, его выпустили?

– Как видишь. Но отсидка не вылечила его от воровства. Вот ведь дрянцо. Засунул в карман перламутровую ручку, но я заставила положить ее на место. От Натти никакой помощи, он только посмеялся. У таких типов нет ни малейшего уважения к чужой собственности.

От нахлынувшего раздражения у меня все внутри скрутило, но я быстро успокоилась. Она не была жестокой, просто болтала. Она ненавидела публичные «сцены», и это помешало ей выбранить Мартышку. Хотя она и говорила пакости о Натти, она не была высокомерна. Натти посмеялся и не помог ей, я должна с ним об этом поговорить. Ему следует присматривать за Мартышкой, раз они вместе приходят в магазин, так-то. И он должен уважать Лекки. В нормальном состоянии он вел себя прилично, но если обкурен… О, черт побери, Натти. Тем не менее придется с ним поговорить. Больное место Лекки – чувство собственного достоинства; она не выносила, если ее не воспринимали всерьез, когда она говорила что-то важное; это выводило ее из себя. Она затаила злобу на Мартышку за то, что тот ее унизил. И ей хотелось бы думать, что Натти ее любит. Возможно, он и в самом деле ее любил, на свой ленивый манер, но его «сговор» с Мартышкой ранил ее женскую гордость.

Ах, люди, люди! Приходится вечно балансировать, чтобы сохранить мир. Мои мысли вновь вернулись к Карлу, и я вздохнула. Только теперь, когда мне уже за сорок, я по-настоящему поняла и оценила его талант лидера, но он умер, разбился под Малхэмом много лет назад. Похороны были потрясающими, сотни байкеров со всей Европы приехали отдать дань уважения. Карл. Мне захотелось, уже не в первый раз, чтобы он снова был с нами, и я могла спросить у него совета: по поводу Натти, бедной Джас, по поводу – ну, всего. Он знал, как лучше поступить, он бы все уладил одним лаконичным замечанием на протяжном кокни, который ничуть не смягчили годы, прожитые на севере.

Я вовсе не хочу критиковать Лекки. Поймите правильно, я люблю Лекки, мы поладили сразу же, когда впервые встретились на свадьбе у друзей. Ну, я сказала «друзья», по если точнее, счастливая пара была моими покупателями. Она хотела «какое-нибудь особенное» кольцо, и я нашла для них чудесный, необычный розовой бриллиант и свела их с Роном Хадсоном, знакомым ювелиром, который ремонтировал кое-что для меня и делал вещицы по моим эскизам. В результате обручальные и венчальные кольца получились очень изысканными. Невеста и жених были в экстазе, и я получила приглашение на торжество. На расходы не поскупились, и свадьба праздновалась в отеле «Феллройд Холл» на выезде из Бингли. Я пошла исключительно из любопытства.

Мой приятель dujour,[43] Рикки, очень хотел пойти, решив, как оказалось, что, посмотрев на такую «сказочную» свадьбу (подружки невесты были в костюмах Бо Пип,[44] бедные коровы), я благосклонно отнесусь к его предложению. В конце концов, я уже давным-давно развелась, недолговечное супружество с Маленьким Буддой все мои знакомые считали типичным примером неудачного раннего брака. Боже, как же я смеялась в душе, когда они рассуждали о том, что мы «были слишком молоды» и «поторопились» и «хорошо, что ты из этого выпуталась, слава богу, что у вас не было детей»… Ничего подобного, я любила Микки, и наш разрыв разбил мне сердце.

От него не было никаких известий. Ни телефонных звонков, ни открыток ко дню рождения, ничего. Точно он умер для меня, милый мальчик, с которым мы жили в ледяной квартирке, смеялись, целовались и думали о нашем будущем. Как и папа, он ушел навсегда. Кошмар стал реальностью. Теперь мой брак – лишь призрачное видение в моей голове, оно постепенно растворяется в прошлом, детали уже размыты. Я с трудом вспоминаю, чем пахли волосы Микки, приходится напоминать себе: мыло «Фэйри» и жженый мед. А цвет его глаз? Походили они на ирисы или на васильки? Кажется, все это было не со мной, словно какой-то странный фильм, который я когда-то смотрела. Не со мной. Неужели это и впрямь было со мной?

Но никто не знает то, что знаю я. Они продолжали наседать: почему я не выхожу замуж? Я все еще молода, все еще «сносно выгляжу». Рикки был очень настойчив, все ныл и ныл об этом, как это делают некоторые парни, отчаянно страждущие обрести комфорт и безопасность, как в доме своей мамочки. Так что свадьба стала для него настоящим подарком богов. К тому же выяснилось, что его кузен – старый приятель жениха по команде регби, так что мероприятие будет почти семейным.

Лекки оказалась спутницей регбиста. Когда нас познакомили, думаю, у нас обеих прозвонил маленький звоночек – «Кажется, она то, что надо» – и, несмотря на разницу в воспитании и возрасте, мы обнаружили, что у нас сходное чувство юмора. Пока Рикки и Тим напивались по мере того, как дневной прием перерастал в ночную дискотеку, мы обнаружили, что у нас есть еще кое-что общее. На самом деле нам не нравились Тим и Рикки-бой.

Звучит жестоко? Что ж, может быть. Печальное дело, все эти игры в свидания. Тебе в общем-то нравится человек – как будто неплох; но затем начинаешь понимать, что манера речи, тик, проблемы с личной гигиеной, политические взгляды – одно-другое, пятое-десятое – и всё, с тебя хватит. Моя приятельница рассталась со своим дружком лишь потому, что, хотя он был хорош собой, состоятельный и воспитанный, она больше не могла смотреть на его обкусанные до мяса ногти. Я понимаю, бедный парень, не его вина и т. п. Но и наоборот тоже случается. Один мой друг порвал с девушкой, от которой, как он сказал, «пахло мылом». Вот так-то.

И вот что случилось. Когда Рикки, нажравшийся как свинья, подстрекаемый красномордым, потным Тимом заставил диджея поставить «нашу песню» и, покачиваясь, плюхнулся на колени посреди танцплощадки, бормоча «Билли, ты вввыйдешь за меня… Бля, Тим, Тим, чё я должен сказать, братан, чё…», побледнел, позеленел, затем блеванул, как фонтан, Тим буйно заржал, а мы с Лекки взяли такси на двоих и уехали домой.

Мы по-тихому расстались с нашими парнями.

Глядя, как она спокойно, по-дружески, но решительно разбирается с этой проблемой, я училась быть терпимее к парням, потому что поняла, это работает. Раньше, порывая с ними, я захлопывала ставни и проделывала штуку, которая была в ходу в «Свите Дьявола», бедные ублюдки пугались до смерти. Ничего личного. Совсем ничего, в самом деле. Просто, как дубина. Если уходишь, значит, так тому и быть. Ты такой же «овощ», как все прочие обыватели. Может, ты заслуживаешь порцию ледяной вежливости, а может и нет. Лекки говорит, она сразу понимает, когда мне кто-то не нравится, потому что я становлюсь очень, очень вежливой. Не то чтобы я так уж часто расставалась с парнями, вовсе нет. Рикки стал последним, в известном смысле. После него был только Джонджо, если это можно считать настоящими отношениями. Лекки говорит, что нет, но она смирилась. Не знаю, меня это устраивает.

Я восхищаюсь Лекки, понимаете. Как личностью. Когда мы познакомились, у нее была хорошая работа в местной администрации с достойной зарплатой, перспективами и так далее. Не то, что у меня – борьба за магазин, бесконечные поиски денег, чтобы привести в порядок коттедж. Подчас я впадала в отчаяние от всех этих проблем, с которыми сталкиваются работающие на себя. Она была золотой девочкой, на пути, вершинам. Полагаю, нас объединяло одно – желание преуспеть. У нас были – у нас есть – амбиции, пусть и понимаем мы это по-разному. Мы обе хотели преуспеть, добиться ощущения безопасности, заработать, доказать людям, которые подавляли нас (да-да, нашим семьям), что мы способны победить. Но она была логичной, приземленной, а я – нет. Она спокойно планировала свой путь к успеху, а я разбрасывалась, пока во что-нибудь не влипала. Говорят, противоположности сходятся.

Так что у Лекки все было хорошо – поначалу. А затем, когда все казалось бесконечно замечательным, она встретила Тони. Классика, избитая ситуация, до смешного, хотя это вовсе не было смешно. Тони был (и до сих пор остается) Офисным Ромео. Высокий, привлекательный и женатый. Нет, разумеется, многие люди