шестого года рождения. Запиши номер «мобилы». Сто пять — сто девять. Найди, кто его завалил, и позвони по этому номеру. Получишь тридцать тонн «зеленых». Мы еще позвоним. Определитель не подключай, через станцию не прослушивай. Работает генератор белого шума. Зря потеряешь время. Потрать его на дело.
Короткие гудки.
Вот так. За поимку убийцы мужика в потертых слаксах и стоптанных кроссовках предлагается тридцать тысяч настоящих американских долларов. В том, что деньги предлагает «братва», Кравцов не сомневался. Если бы убиенный лежал у порога своей квартиры с дыркой от контрольного выстрела в затылке, они нашли бы исполнителя и заказчика этой же ночью. Но господину Салмину, одетому в босяцкую одежду, был вероломно воткнут в сердце кухонный нож для чистки чеснока. Данный сценарий не вписывался в процесс умозаключений его соратников, так как заказное убийство, где орудием преступления выступает нож для чистки чеснока, происходит приблизительно раз в пять тысяч лет. «По пьяни» Егора Антоновича тоже вряд ли могли прирезать. Судя по всему, хуже пятизвездочного «Арарата» он спиртного не пьет, а жители Малой Бетонной лучше «Пшеничной» не могут себе ничего позволить. И потом, как сразу показалось Кравцову после разговора с неизвестным, господин Салмин едва ли любил переодеваться перед выходом на улицу в одежду странника.
Марк зашел в дежурку и открыл одну из камер. В ней на полу сидел зять-документокрад и двое «синяков» неприличного вида. Опер щелкнул задвижкой и открыл вторую. Тоже трое. Оценив взглядом одежду каждого, возраст и внешние данные, он позвал одного из них. Из полумрака вышел молодой парень лет двадцати — двадцати двух в кроссовках «диодора» и спортивном костюме «рибок». Щурясь от света лампочки, он привычно заложил руки за спину и стал ждать дальнейших указаний.
— Вить, этот за что здесь сидит? — спросил Марк, за рукав подтягивая к себе парня.
— Патруль его привез. Драка в общежитии.
— Материал зарегистрировал?
— Нет еще. Сержанты рапорта написали, но я еще материал не отрабатывал.
— Я возьму. — Кравцов забрал со стола листы бумаги. — Пока не пиши ничего.
Бурков пожал плечами — надо, значит, бери, не велика вина…
Понятливый парень быстро сообразил, что ему нужно сделать. Слушая Кравцова и докуривая вторую сигарету, он радовался, что легко отделается. Два месяца назад «откинулся» — опять «засада». Менты слотошили на самой что ни на есть фуфлыжной драке. Начнут «хулиганку» шить — беда. Закроют снова. А тут делов-то…
— Ты хорошо усвоил, что нужно сделать?
— Начальник, я всего два месяца на воле. Самому себе западло делать? Не волнуйся. Все будет тик- так.
Отправив хулигана на задание, Марк тут же вернулся к Буркову.
Тот учинял разнос своему помощнику за то, что он, вместо того чтобы постоянно названивать в Информационный центр для сбора справок по задержанным, разгадывает сканворды. Несколько минут назад сержант настолько вошел в раж, что на мгновение даже забыл, что находится в дежурной части. Он крикнул Буркову:
— Ир! Закваска для теста! Пять букв, вторая «пэ»!
Тут-то Бурков и вышел из себя.
— Ты чё, маму потерял?! Чем занимаешься?! Я тебе сейчас такую «пэ» сделаю!.. Кравцов попал под горячую руку.
— Вить, я быстренько на «уазике» до судмедэкспертизы проскачу?
— Еще один?! Может, вас всех по бабам распустить?!
— Я же по делу!
— Когда дело будет — я скажу!
Поняв, что уговаривать Буркова, который в другой момент легко бы его отпустил, бесполезно, опер решил позвонить по телефону.
Переговорив с медиком, Марк усвоил три вещи.
Первое. Удар был нанесен под прямым углом сильным ударом. В рану зашло несколько миллиметров рукоятки.
Второе. Одежда убитого была грязной и заношенной. Белье же, напротив, носило следы носки одного-двух дней и было приобретено за сумасшедшие для настоящего хозяина слаксов деньги. Получается, потерпевший надел чужую совершенно грязную, затасканную верхнюю одежду на дорогостоящее чистое белье.
И, наконец, третье. В крови и желудке потерпевшего обнаружен алкоголь с таким количеством клофелина, которое не смог бы перенести даже конь Тамерлана.
Положив трубку, Кравцов понял, что подошел момент, когда факты и выводы пора помечать на бумаге. Их начинает скапливаться довольно много.
Марина продала очередному выпивохе бутылку самогона и собиралась было открыть себе баночку «фанты», как вдруг в оконце показалась коротко стриженная голова.
— Привет, красавица.
— Привет…
Говорящая голова затянулась сигаретой и выдохнула дым в киоск.
— Может, не стоит в киоск дымить?! — возмутилась Максейкина.
— Все равно же не твой, — не совсем обоснованно заявила голова.
— Ну, так я же здесь сижу!
— Сегодня сидишь. Завтра можешь уже не сидеть.
В этом заявлении логика уже просматривалась. Марина заволновалась.
— Чё тебе надо-то?
— Сколько за день наторговываешь?
— Все — мои…
— Сегодня — твои. А завтра еще и должна останешься.
Парень не был похож ни на уличных хулиганов, ни на отморозков. Прилично одет и явно не наркоман.
— С чего это я должна останусь? Чё привязался-то?!
— За базаром следи, кукушка, — спокойно отреагировала голова. — Кому платишь?
— Никому мы не платим. Нас милиция охраняет.
Последнюю фразу Марина произнесла не очень убедительно, и это вряд ли ускользнуло от незнакомца.
— А горели давно?
— А такое случается?
— Случается, что и старуха венчается. Так горели или нет?
— Н-н-нет. Не горели…
— А это может произойти.
Максейкина испугалась. Если сейчас разговор на этом закончится и парень уйдет, то вполне вероятно, что сегодня будет пожар или еще что-нибудь. Ладно, просто киоск сгорит, а если снаружи еще дверь подопрут?.. Бывало и такое. Потом и не опознают… Понятно, что парень пришел от какой-то бригады ставить «крышу». Этих разговоров на подобные темы она слышала десятки. И всегда одно и то же.
— Я тебя поняла. Вообще-то это решает хозяйка, но ее, понятно, нет, поэтому, если хочешь, переговори завтра с ребятами. Я им позвоню — и вы встретитесь. Моей хозяйке все равно, кому платить.
— Звони сейчас.
